ХРЯК И ГАДЮКА
(басня)
(басня)
Нередко проклинал Гадюку Хряк.
«Тварь эта, - говорил он, - ядовита,
И свинского не понимает колорита,
И жалит поросят». Задрав пятак,
Он угрожал ей так:
«Коль не проявишь гибкости в хрящах,
Тебя от смерти отделяет взмах
Безжалостного моего копыта!»
И кровью Хряков наливался глаз.
«Тварь эта, - говорил он, - ядовита,
И свинского не понимает колорита,
И жалит поросят». Задрав пятак,
Он угрожал ей так:
«Коль не проявишь гибкости в хрящах,
Тебя от смерти отделяет взмах
Безжалостного моего копыта!»
И кровью Хряков наливался глаз.
Но как-то раз
В грязи разнежившись, вдруг слышит Хряк из лужи
Шипение: «Что разделяет нас?
Давай дружить! Ведь я ничем не хуже
Чем Овцы и Козлы, что вкруг тебя гурьбой
Толпятся и бежать готовы за тобой.
По сути, мы с тобой – семья,
Ты гадина в душе, а я – свинья,
Так встанем рядом, друже!
Пусть видит целый мир: нам равных нет.
Подружимся, мой свет!»
В грязи разнежившись, вдруг слышит Хряк из лужи
Шипение: «Что разделяет нас?
Давай дружить! Ведь я ничем не хуже
Чем Овцы и Козлы, что вкруг тебя гурьбой
Толпятся и бежать готовы за тобой.
По сути, мы с тобой – семья,
Ты гадина в душе, а я – свинья,
Так встанем рядом, друже!
Пусть видит целый мир: нам равных нет.
Подружимся, мой свет!»
Хряк призадумался. Гадюкин голосок
Был вкрадчив и звучал умильно:
«Лишь я могу понять, как ты страдаешь сильно,
Как смелым помыслом ты славен и высок,
Как дивный гений твой, сияющий стабильно,
Не ставят в грош ни Львы, ни Тигры, ни Слоны.
Мы так с тобой близки, так добротой равны,
Так оба любим грязь! Твой профиль на медали
Кольцом я обовью. Из скандинавских стран
Уже пошёл слушок: там есть большой банан –
Его тебе дадут. А мне б лягушку дали...»
Был вкрадчив и звучал умильно:
«Лишь я могу понять, как ты страдаешь сильно,
Как смелым помыслом ты славен и высок,
Как дивный гений твой, сияющий стабильно,
Не ставят в грош ни Львы, ни Тигры, ни Слоны.
Мы так с тобой близки, так добротой равны,
Так оба любим грязь! Твой профиль на медали
Кольцом я обовью. Из скандинавских стран
Уже пошёл слушок: там есть большой банан –
Его тебе дадут. А мне б лягушку дали...»
Как Тит Лукреций Кар заметил как-то где-то,
От лести нету у Свиней иммунитета –
Так создал их Зевес.
Воспламенился Хряк и на помост залез,
И местность огласил победным хрюком:
«Мой метод победил! Я страх внушил Гадюкам –
И главная ко мне на брюхе приползла.
Гадюшник больше – не источник зла,
А расточитель благодати.
И, кстати,
С Гадюкой вечный мир я завтра заключу...»
«Но ведь...» - промямлил Бык. – «И слушать не хочу
Я нытиков и маловеров, -
Прервал сердито Хряк: -
В истории примеров
Достаточно есть ярких, господа.
Я прав всегда!
Готовьте мне излюбленный мой фрак
И мой парик оранжевого цвета:
Я до начала лета
С Гадюкой подпишу любовный наш союз,
Меня учить не надо:
Я пятачком своим клянусь –
Гадюка навсегда откажется от яда!»
От лести нету у Свиней иммунитета –
Так создал их Зевес.
Воспламенился Хряк и на помост залез,
И местность огласил победным хрюком:
«Мой метод победил! Я страх внушил Гадюкам –
И главная ко мне на брюхе приползла.
Гадюшник больше – не источник зла,
А расточитель благодати.
И, кстати,
С Гадюкой вечный мир я завтра заключу...»
«Но ведь...» - промямлил Бык. – «И слушать не хочу
Я нытиков и маловеров, -
Прервал сердито Хряк: -
В истории примеров
Достаточно есть ярких, господа.
Я прав всегда!
Готовьте мне излюбленный мой фрак
И мой парик оранжевого цвета:
Я до начала лета
С Гадюкой подпишу любовный наш союз,
Меня учить не надо:
Я пятачком своим клянусь –
Гадюка навсегда откажется от яда!»
С утра, счастливый, на балкон
Выходит Хряк –
И видит он:
Багровый флаг
Трепещет гордо над Гадюшником далёким.
Сто тысяч гадюшат, шипящих в унисон,
Гадюку славят – дескать, Хряк гадюкой побеждён,
И репродукторы со всех сторон
Орут и брызжут ядовитым соком.
Выходит Хряк –
И видит он:
Багровый флаг
Трепещет гордо над Гадюшником далёким.
Сто тысяч гадюшат, шипящих в унисон,
Гадюку славят – дескать, Хряк гадюкой побеждён,
И репродукторы со всех сторон
Орут и брызжут ядовитым соком.
Хряк топнул с яростию розовой ногой
И – весь как был, нагой –
Помчался к пишущей машинке
Гадюке сочинять разрывное письмо:
«Достопочтенная, ты – полное дерьмо,
Дрянь ядовитая, обитель вероломства,
Зачем разрушила ты лучшие мечты?
Неужто не желала ты
Союза вечного и общего потомства?
Теперь тебя я точно растопчу!
А впрочем, нет, вернись! Вернись! – я всё прощу.
Отходчив я душой и вход держу открытым».
И подпись: «Верный Хряк». На ней печать копытом.
И – весь как был, нагой –
Помчался к пишущей машинке
Гадюке сочинять разрывное письмо:
«Достопочтенная, ты – полное дерьмо,
Дрянь ядовитая, обитель вероломства,
Зачем разрушила ты лучшие мечты?
Неужто не желала ты
Союза вечного и общего потомства?
Теперь тебя я точно растопчу!
А впрочем, нет, вернись! Вернись! – я всё прощу.
Отходчив я душой и вход держу открытым».
И подпись: «Верный Хряк». На ней печать копытом.
Мораль сей басни? Не спеши, мой друг,
Конца истории пока мы не узнали.
Но где любовь-вражда у Хряков и Гадюк,
Там нет морали.
Конца истории пока мы не узнали.
Но где любовь-вражда у Хряков и Гадюк,
Там нет морали.
No comments:
Post a Comment