From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, June 22, 2015 8:18 PM
Subject: Re: Fwd: Fw: .ru ( Цветная Революция)
Так уже бывало...
=================================================
Министерство обороны закажет научно-исследовательскую работу по изучению роли армии в обществе и феномена «цветных революций», чтобы не допустить повторения в России событий 1991 и 1993 годов. Об этом заявил министр обороны Сергей Шойгу во время круглого стола «Армия и общество» на форуме «Армия-2015».
«Кто-то говорит, что армия должна быть в стороне и не включена в политические процессы, кто-то говорит — наоборот. Мы такую работу будем заказывать, такие поручения будут даны», — цитирует Шойгу РИА Новости. Он уточнил, что ведомству нужно не произведение на вольную тему, а глубокая научно-исследовательская работа.
«Мы не имеем права повторить ситуацию коллапса 1991 и 1993 года. Это другая история, но то, что ею надо заниматься, — это однозначно. Мы должны понимать, как этого не допустить и как воспитывать нашу молодежь, чтобы она шла в нужном направлении, которое предусматривает дальнейшее спокойное поступательное движение нашей страны», — разъяснил глава Минобороны.
По словам Шойгу, «у нас перед глазами до сих пор» разного рода «цветные революции», произошедшие в мире за последние годы.
«Кто-то говорит, что армия должна быть в стороне и не включена в политические процессы, кто-то говорит — наоборот. Мы такую работу будем заказывать, такие поручения будут даны», — цитирует Шойгу РИА Новости. Он уточнил, что ведомству нужно не произведение на вольную тему, а глубокая научно-исследовательская работа.
«Мы не имеем права повторить ситуацию коллапса 1991 и 1993 года. Это другая история, но то, что ею надо заниматься, — это однозначно. Мы должны понимать, как этого не допустить и как воспитывать нашу молодежь, чтобы она шла в нужном направлении, которое предусматривает дальнейшее спокойное поступательное движение нашей страны», — разъяснил глава Минобороны.
По словам Шойгу, «у нас перед глазами до сих пор» разного рода «цветные революции», произошедшие в мире за последние годы.
Я счастлив, что такие речи льются,
Что в страхе мафиозное говно:
Они процарствовали долго - но
Придёт и к ним Цветная Революция!
Они заткнут все форточки и щели,
На речь навесят семьдесят цензур,
Защитников своих сакральных шкур
Палить в толпу научат, как по цели...
Напрасно всё - усилия нелепы -
Беда придёт не там, где ждут её:
Охрана подведёт, и лопнут скрепы,
Друг друга выдаст жадное жульё.
Напрасна подготовка к обороне,
Опасности грозят совсем не те:
Их гибель не в каких-то посторонних,
А в них самих. Она в их пустоте.
Что в страхе мафиозное говно:
Они процарствовали долго - но
Придёт и к ним Цветная Революция!
Они заткнут все форточки и щели,
На речь навесят семьдесят цензур,
Защитников своих сакральных шкур
Палить в толпу научат, как по цели...
Напрасно всё - усилия нелепы -
Беда придёт не там, где ждут её:
Охрана подведёт, и лопнут скрепы,
Друг друга выдаст жадное жульё.
Напрасна подготовка к обороне,
Опасности грозят совсем не те:
Их гибель не в каких-то посторонних,
А в них самих. Она в их пустоте.
From: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
To: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
Sent: Wednesday, June 17, 2015 12:56 AM
Subject: Re: .ru
Омонимизмы
Россия шла на Запад - идёт теперь назад,
Надеялась на голову - надеется на зад.
Надеялась на голову - надеется на зад.
На Западе безвластие, на Западе закат -
Зато в России Путин: взгляните, что за кат!
Зато в России Путин: взгляните, что за кат!
На Западе накинуть нельзя платок на рот -
В России власть талдычит, безмолвствует народ.
На Западе сомнение, трясение основ -
В России усвоение не сведений, а снов.
В России усвоение не сведений, а снов.
From: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
To: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
Sent: Tuesday, June 16, 2015 10:00 AM
Subject: Re: .ru
Жизнь без «Пи»
Семен Новопрудский об уникальности очередных гонений на науку в России
Семен Новопрудский
12 июня 2015, 11:21
Выдающийся выразитель российского коллективного бессознательного Виктор Черномырдин как-то сказал: «Никогда такого не было – и вот опять!» Подходит ко всему. Например, к сегодняшним отношениям государства с наукой. Конечно, это далеко не первые в России гонения на «больно умных». И все-таки по-своему уникальные. В чем же состоит эта уникальность?
Нынешний виток уничтожения научной мысли в России, конечно, прежде всего поражает размахом. Академическую науку уверенно сливают в организацию с глубоко символическим сантехническим названием ФАНО.
Фановые трубы, если кто не знает, как раз соединяют канализационный стояк с атмосферой. Фонд «Династия» Дмитрия Зимина объявили «иностранным агентом». Кафедры богословия в МИФИ и МФТИ давно никого не возмущают, не только репертуар оперных театров и содержание выставок, но и запуск «Протонов» в нашей стране потихоньку начинают контролировать протоиереи. Бог даст — взлетит, а упала, значит, так тому и быть.
Вроде бы ничего нового. «Уж коли зло пресечь,/ Забрать бы книги все да сжечь», говорит Фамусов в грибоедовском «Горе от ума» еще в 1824 году — ровно через 100 лет после учреждения Петром I Петербургской академии наук. Фамусов, в отличие от Грибоедова, не иронизирует. Он действительно так думает. И не он один.
В 1870 году за участие в студенческих волнениях ссылают в Батищево профессора химии Санкт-Петербургского земледельческого института Александра Энгельгардта. В ссылке он создаст образцовое хозяйство, откроет школу подготовки «интеллигентных земледельцев» и напишет лучшую, на мой вкус, русскую книгу о сельском хозяйстве «12 писем из деревни». 11 писем опубликуют в лучшем российском журнале «Отечественные записки», который тогда редактировал Салтыков-Щедрин. Двенадцатое не успеют: в 1884 году журнал закроют по личному распоряжению главного цензора Российской империи, бывшего сотрудника «Отечественных записок» Евгения Феоктистова.
В Советском Союзе не только убивали великих ученых — истребляли целые науки. Объявляли генетику «продажной девкой империализма» и отряжали на четверть века руководить Институтом генетики Академии наук откровенного шарлатана Трофима Лысенко, с помощью «мичуринской агробиологии» на полном серьезе собиравшегося перевоспитывать рожь в пшеницу. Человека, вошедшего в историю науки бессмертной сентенцией: «В социалистическом обществе нет и не может быть наследственных болезней».
Извели на корню этнопсихологию — национальный вопрос Сталин посчитал решенным окончательно.
Депортации ему казались куда эффективнее каких-то научных исследований «национальных особенностей» разных народов.
«Академическое дело» 1929–1930 годов с арестом около 100 ученых стало прологом к будущим массовым репрессиям.
В основе советских гонений на ученых, как и в основе сегодняшних российских, банальное желание государства приспособить знание к своим идеологическим задачам. Только задачи эти принципиально различаются.
В СССР негласной задачей науки было идеологическое обслуживание светлого будущего. Абсолютной новой реальности, которую мы хотели создать, отряхнув с ног прах всей прошлой истории, которая, по-нашему, только и существовала, чтобы подготовить приход советской власти и окончательную победу коммунизма. Гуманитарная наука должна была заниматься формированием «человека нового типа». И попутно обосновывать абсолютную правоту любых действий партии и правительства. Естественные науки помогали преобразовывать природу — такую задачу ставила власть. «Мы покорили пространство и время».
В такой ситуации наука, пусть и с глубокими искажениями, при грубом идеологическом давлении советского режима, могла как-то существовать и развиваться, потому что по самой своей сути устремлена в будущее.
Ну и конечно, прикладная наука была важна советскому режиму для экономики и военного строительства. Стране нужны были пушки, нефть и газ, которые от одной беззаветной любви к советской власти не рождаются.
В сегодняшней России никакого будущего как задачи и цели не существует в принципе. Пастернаковская фраза начала 1930-х «у нас и действительности-то нет» стала буквальным описанием жизни россиян в 2015 году. У нас есть только возведенное в абсолют неподвижное мифическое великое прошлое, в котором мы пытаемся поселиться, как в домашних тапочках.
Россия занимается насильственным удержанием себя в капсуле этого мифа о прошлом. Для нас все уже случилось. Мы живем здесь и сейчас, но в 988 году как в 2015-м. Ничего другого не будет и быть не должно. Мы единственное окончательное Царство Правды на земле. На том стояли, стоим и стоять будем.
Слово «стоять» ключевое: главное никогда никуда не двигаться.
Проблема не просто в том, что нынешней российской власти кажутся опасными все критически мыслящие люди (на самом деле – просто «мыслящие», настоящее мышление не может быть некритическим). И не в том, что многие ученые объективно не поддерживают политику Путина или ищут плагиат в диссертациях чиновников, министров и депутатов. Сам факт этих массово списанных диссертаций начальства — показатель того, что в определенный момент времени быть «ученым со степенью» в СССР и ранней постсоветской России было модно и престижно.
Дело куда хуже. В стране, где неподвижное прошлое объявлено единственным и непоколебимым фундаментом государственности, всякая наука становится врагом по факту и способу своего существования. Потому что ищет новое. Задает вопросы. Не верит на слово. Производит знания, способствующие переменам в укладе жизни людей.
Научная истина не зависит от воли власти. Число «Пи» не изменит своего значения от постановлений и указов.
Наука стремится познать мир и тем самым меняет его, а Россия стала полюсом Неизменности, окончательных истин. Никакой новой истины и нового сомнения в этой конструкции быть уже не может.
В СССР, стране вымышленного будущего, науку делили на идеологически правильную и вредную. В России, стране вымышленного прошлого, вредным для государства оказывается всякое научное знание. И так происходит в общем-то впервые с начала ХVIII века, со времен Ломоносова-Рихмана-Эйлера, когда на Руси и завелась настоящая наука.
В СССР, стране вымышленного будущего, науку делили на идеологически правильную и вредную. В России, стране вымышленного прошлого, вредным для государства оказывается всякое научное знание. И так происходит в общем-то впервые с начала ХVIII века, со времен Ломоносова-Рихмана-Эйлера, когда на Руси и завелась настоящая наука.
«Нашей родине не хватает просвещения»Основатель фонда «Династия» Дмитрий Зимин в интервью «Газете.Ru» о просветительстве, нравственности и математических моделях
Основатель фонда «Династия» Дмитрий Зимин
Фотография: Валерий Шарифулин/ИТАР-ТАСС
15.11.2013, 12:18 | Николай Подорванюк
О том, что такое День просветителя, который пройдет в субботу в Москве, о просветительстве в целом и о том, как можно описать перестройку с помощью науки, в интервью «Газете.Ru» рассказал основатель фонда «Династия», основатель и почётный президент компании «Вымпелком» Дмитрий Зимин.
— В субботу в Москве пройдет День просветителя — на разных городских площадках состоятся авторские лекции, открытые уроки и экскурсии от финалистов, лауреатов и членов жюри премии научной литературы «Просветитель» разных лет. На какие мероприятия вы планируете пойти сами?
— На все двадцать мероприятий, конечно, не сходишь. Я лично пойду в Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей. На это есть две причины. Первая — мне очень нравится основатель музея Лев Краснопевцев, он подвижник (я люблю подвижников!), который на пустом месте сделал музей. Во вторых, мне очень интересен экономист Константин Сонин. Вот они вдвоем будут говорить о том, как умирают экономические концепции.
— День просветителя — это же ваша инициатива. В чем состоит основная задача мероприятия?
— По этому поводу я могу вновь повторить свои слова. Я молю Всевышнего (хотя я и неверующий), чтобы в обозримое время среди невнятицы всех существующих российских праздников у нас появился бы действительно общенародный, общероссийский праздник — День просветителя. Пройдет еще несколько лет, и, надеюсь, так и будет.
Кстати, хотел бы поблагодарить «Газету.Ru» за то, что она берется помочь в формировании Дня просветителя как заметного праздника, Праздника с большой буквы.
— В чем для вас мотивация проводить такое мероприятие? Что для вас просветительство? И почему это так важно особенно сейчас в России?
Короткий список премии «Просветитель-2013»
1 Жуков Дмитрий Анатольевич. «Стой, кто ведет? Биология поведения человека и других... →
— Мне интересны многие аспекты этой деятельности. Например, мне очень интересно общаться с умными, грамотными людьми, с трибунами, которые не только умны и талантливы, но и умеют говорить о том, над чем они работают. Слушать их с трибуны или как-то еще — счастье!
Но есть и причина, которая носит социально-общественный характер.
Если спросить, чего сейчас больше не хватает для нашей не самой удачной и не самой счастливой родины, многие — не один только я — сказали бы, что просвещения.
Многое из того, что приходится видеть на телевидении, пугает своим обскурантизмом. Причем если брать некую динамику за многие годы, то ощущение такое, что обскурантизм нарастает. Ведь что делают эти люди, если их можно назвать людьми? Они часами роются в самых темных и грязных глубинах человеческого подсознания, в нашей несчастной истории, выпячивают это и пропагандируют абсолютно ложные и опасные ценности! Хочется противостоять такому положению вещей. Может быть, просветительство вообще одна из самых главных задач нормального государства. Но таковое, к сожалению, пока у нас отсутствует.
Еще просветительство пересекается с понятием нравственности, пропаганду которого себе незаслуженно присваивает религия. Обратите внимание: часто крупный ученый является образцом нравственного поведения. Это не значит, что среди ученых нет недостойных личностей, среди них есть кто угодно. Но я скорее доверю свой кошелек и свою жизнь большому ученому, чем представителю другой профессии. Исторически ученые показывали совершенно потрясающие, иногда абсолютно драматические образцы нравственного поведения.
— Приведите, пожалуйста, эти примеры, если не сложно.
— В первую очередь я вспомнил о поведении Капицы, который вытаскивал Ландау из лап КГБ. Петру Леонидовичу дали личное дело арестованного и попросили ознакомиться. Он отказался. Потрясающе!
Это ведь были 1938–1939 годы, когда 99% еще не догадывались, что такое КГБ и что такое ГУЛАГ, — досолженицынские времена. Этому отказу можно поставить памятник.
Еще один пример связан с известным немецким ученым, физиком-ядерщиком Фридрихом Георгом Хоутермансом. Он был коммунистом, в 1933 году эмигрировал из Германии и работал в Харьковском физико-техническом институте. Где-то в 1940 году, когда Сталин подружился с Гитлером, он был выдан назад в Германию и провел несколько месяцев в концлагере. Благодаря усилиям нобелевского лауреата Макса фон Лауэ его удалось освободить, и он продолжил заниматься исследованиями в ядерной области. В середине войны он послал телеграмму своим друзьям-коллегам, которые работали над ядерным оружием в США. Смысл послания был такой: «Ребята, торопитесь, мы тоже не дремлем». Хоутермансу принадлежит такая фраза: «Всякий порядочный человек, столкнувшись с режимом диктатуры, должен иметь мужество совершить государственную измену». Каково, а?
— А кого бы вы выделили из современных российских просветителей?
— У нас был выдающийся ученый Владимир Арнольд, он был великим ученым и великим популяризатором. К сожалению, он скончался в 2010 году. Раньше мы не говорили, а сейчас я хвастаюсь тем, что он был нашим своеобразным стипендиатом: мы попросили его принять от нас грант, чтобы ему было комфортнее заниматься наукой. В 1997 году, в ельцинские времена, он прочел лекцию для чиновников в аппарате президента. Вот эту лекцию, «Жесткие и мягкие математические модели», сейчас надо изучать везде!
Вот картинка оттуда, математическая модель перестройки.
Математическая модель перестройки // В.И.Арнольд, «Жесткие» и «мягкие» математичексие модели
Арнольд говорит о том, что человеческое общество — это сложная нелинейная система, имеющая много экстремумов. Допустим, имеется некая более или менее устойчивая точка — административная система, социализм. И есть другая, более устойчивая, — рыночная экономика. Переход системы из одного состояния в другое сопровождается некими общими закономерностями.
Система противится этим изменениям, сперва проседает, и в обществе становится хуже! Но после этой точки минимума начинается рост.
Вот еще пример, демонстрирующий опасность многоступенчатого управления. Рассматривается модель: директор — во Владивостоке. Его оценивает губернатор, а губернатора оценивает Москва. Это описывается линейным дифференциальным уравнением. И если порядок этого уравнения составляет три и более, то система принципиально неустойчива, так как корни характеристического уравнения не являются вещественными! Это пример из теории управления техническими системами.
Можно привести и другие примеры, там будут потрясающие и интересные вещи.
Тут важен не только результат, а подход: как в самых сложных явлениях гений Арнольд умудряется вычленить что-то главное.
— Сейчас проходит реформа Академии наук и выстраивается схема управления: Федеральное агентство научных организаций — президиум РАН — институт (в котором есть директор, ученый совет). Можно ли применить подход Арнольда и сделать вывод, что такая система управления будет неустойчивой? Что вы думаете о реформе РАН?
— Вы знаете, я не встроен в эту систему. Но есть несколько человек, которые в теме и которых я уважаю. Они делают резкие заявления, с которыми я априори согласен. Это, в частности, один из величайших наших физиков, член совета фонда «Династия» Валерий Рубаков. Другой человек — Михаил Гельфанд — один из основателей проекта «Диссернет». Я знаю, насколько они глубокие и порядочные люди, большие ученые.
Но сам я не в теме, у меня нет своей точки зрения, я поддерживаю их.
— В завершение беседы не могу не передать благодарность от тех моих коллег и знакомых, занимающихся наукой, которые были стипендиатами фонда «Династия».
— А вот за это спасибо!
From: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
To: Jan Wasilewsky <jpwasilewsky@yahoo.com>
Sent: Sunday, June 14, 2015 8:09 AM
Subject: Re: .ru
Особый русский путь в медицине.
Виктор Леви+-
Как водится, сначала о себе:
Родился в Ленинграде. Учился в педиатрическом медицинском институте, который и закончил в далеком уже 1996. В 1997 уехал в Израиль. Здесь прошел стаж, служил врачом в армии-агрессоре, работал в больничной кассе, прошел шестилетнюю специализацию по реабилитационной медицине в госпитале «Ротшильд» в Хайфе.
Семь лет я занимаюсь медицинским туризмом – лечением в Израиле иностранных граждан. Сначала совмещал эту работу с государственной службой, а последние три года полностью перешел на лечение зарубежных пациентов. А это, кстати, особая специализация, требующая отдельных знаний и опыта.
За эти семь лет у меня накопился некоторый опыт лечения тысяч пациентов, в основном из стран бывшего Советского Союза, коим и хочу поделиться с читателями, если вдруг это кому покажется интересно.
Начну с первой части – заголовка.
Когда я имел честь учиться в педиатрическом институте, в России бушевала постперестройка. Большинство студентов и преподавателей пытались выжить в условиях суровой действительности, но многие учились. И я, честное пионерское, учился. Учились мы, в основном, по кафедральным методичкам - источникам сакральных знаний. Особенно ценились знания, доставшиеся нам в наследство от покойного отца-основателя и нашего ВСЕ-Александра Федоровича Тура.
Когда в 1997 я, полный надежд, прибыл в Израиль, дабы осчастливить местную медицину своим присутствием, оказалось, что с точки зрения аборигенов, я ничего не знаю. Первый экзамен на курсе для врачей - новых репатриантов я сдал на такие баллы, что даже если бы я тупо жал на ответ Б, результаты были бы лучше. Оказалось, что во всем мире медицину изучают не по кафедральным методичкам, а, о ужас, по книгам Харрисона и Мерка, которые к тому же переиздаются каждые несколько лет. Медицинские знания, накопленные за эти годы получают отражение в новом издании. Более того, курс обучения постоянно обновляется в соответствии с изменениями и от студентов требуется изучение современных научных статей (абсолютное большинство которых не переводится на русский язык – врачи во всем мире читают эти материалы на английском). Полгода я провел в "комнате с белым потолком, с видом на надежду" в библиотеке медицинской школы хайфского Техниона, после чего сдал экзамен и получил разрешение на занятие медициной без права подписи. После этого было много и веселого, и печального. Процесс получения всех разрешений, включая врача-специалиста, занял у меня пятнадцать лет, хотя я знаком с гениями, которые справились за десять. Но все эти годы я думал над вопросом – почему???
Ответ, который я нашел для себя, достаточно прост – у России свой путь во всем, включая медицину.
Большинство попыток израильских врачей контактировать с российскими заканчиваются примерно таким диалогом:
- Почему вы прооперировали пациента, которому по стандартам доказательной медицины(evidence-based medicine) необходимо было сначала дать химиотерапию?
- У нас так принято.
- Кем принято?
- Нами (всероссийской организацией здравоохранения).
Знаете, я даже специально скачал методички с сайтов нескольких российских мединститутов и убедился в том, что и сейчас список литературы, на которой они основаны, включает в себя исключительно российских авторов. Круг замкнулся. Это тупик господа, тупик!
Для иллюстрации своих слов приведу два примера из практики: один печальный и один радостный.
Несколько лет назад ко мне обратились родители десятилетнего мальчика у которого диагностировали злокачественную опухоль головного мозга. В этой истории была одна тонкость – за несколько лет до этого, у ребенка диагностировали злокачественное образование почки и дали химиотерапию, которая и привела к раку мозга (как побочное действие). Я попросил привезти гистологические препараты (вдруг речь идет о метастазировании опухоли почки в мозг). Наши гистологи пересмотрели препараты – не было злокачественной опухоли…НЕ БЫЛО. Ребенок не должен был получать химиотерапию… ВООБЩЕ. Несмотря на лечение, полученное в Израиле, ребенок умер.
А совсем недавно ко мне приехала женщина, которой в России поставили диагноз рак почки и назначили дату операции. И опять рака не было… ВООБЩЕ…. Это был вариант анатомического строения. Сейчас женщина жива и здорова… И с почкой.
Подобные случаи в моей практике, к сожалению, встречаются довольно часто.
Так что я хочу всем этим сказать? Две вещи:
1. Москва не третий Рим и даже не четвертый.
2. Нет никакого альтернативного пути развития человечества- колесо уже давно изобретено и, даже, велосипед.
Хотите сделать что-то новое и хорошее? Изучите сначала матчасть. И улучшите.
И напоследок – поскольку я не могу сказать, – «за державу обидно», скажу, – «человеков жалко». Очень.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Tuesday, June 9, 2015 8:06 PM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Tuesday, June 9, 2015 1:39 AM
Subject: Re: .ru
Введение
Вот все говорят – совки, совки… Одни жалуются, что «народ не тот попался», другие первых в этом уличают – «ага! Вам еще и народ какой-то другой подавай! Убирайтесь-ка лучше в свой Израиль!» В общем, одни обличают, другие обижаются, но ясно, что тема актуальна. Двойственность в отношении к своему народу – к самим себе то бишь – прорывается постоянно.
С одной стороны, любим кичиться, что «мы – белые люди», «европейцы» (не то что какие-то таджики или, прости господи, «лица кавказской национальности»), словом, не дикари и не азиаты. С другой – какой-то тайный зуд, национальный комплекс неполноценности не дает покоя, похоже, даже самым истовым русофилам и путинолюбам. Есть у наших людей подозрение, что мы – какие-то не такие. То ли не совсем белые, то ли не совсем люди. Возможно, даже наверняка, лучше чем то и другое. У нас ведь «особый путь», и Христа мы славим правильнее всех.
Но все-таки, все-таки…
Так все-таки – кто мы? Такие же, как все? Или у нас «особый путь» и «Третий Рим»? Или – Азия-с, «Азиопа»? Или, может быть, справедлив компромисс, предложенный Галковским – мол, русские – это «самая глупая белая нация»?
Как нам к себе относиться? Согласитесь, от этого многое зависит. Какие-то шаги будут эффективны, если иметь в виду «европейцев», и совсем не сработают, если окажутся направлены на носителей сакрального знания о «третьем пути». А меры, сделанные в расчете на «азиатскую деревенщину», вызовут отторжение у «Европы». Как быть?
Самый простой вариант – постулировать, что мы такие же, как и все, и нечего тут копаться. Однако это сомнительно. Как-никак, а у нас за плечами несомненные 70 с лишним лет коммунистической диктатуры – опыт уникальный для любого народа. Не забудем, что коммунизм – это ведь была самая настоящая тоталитарная идеология, то есть такая, которая предъявляла претензии на контроль не только над поведением индивида в общественных местах и на работе, но и ВЕЗДЕ: в семейной жизни, на досуге. Государство «совка» хотело знать о своих гражданах всё – что они едят, о чем разговаривают у себя на кухне, что читают, какую слушают музыку, изменяют ли супругам. Даже то, о чем они думают, не совершают ли при этом какого «мыслепреступления».
И весь этот тотальный контроль велся не просто так. Коммунисты не скрывали, что они все это проделывают с конкретной целью – «воспитать нового человека». Огромная госмашина – а ведь в мире совка, собственно, не было ничего, кроме госмашины – крутилась 70 лет, утюжа 3 или 4 поколения, производя из «человеческого материала» (тоже коммунистический термин) нечто новое и невообразимое!
Так почему бы не допустить – хотя бы в качестве гипотезы – что им это, хотя бы отчасти, удалось? И что «новые люди», о которых шла речь – это и есть МЫ? Причем не только мы, но и наши дети; ведь если новый человек СДЕЛАН, то в результате спаривания новых людей будут рождаться на свет тоже новые люди. Не так ли?
Рассмотрим для начала самую распространенную «народную» гипотезу о том, как именно повлияло 70-летнее коммунистическое правление на состояние нынешнего народонаселения.
«Генетическая теория»
Популярное воззрение заключается в том, что «большевики уничтожили цвет нации» - частью расстреляли, частью сгноили в ГУЛАГе, частью выслали из страны. И от этого, мол, все беды – стало появляться гораздо меньше талантливых ученых, деятелей искусств и прочего, потому что «испортили генофонд». Что такое «генофонд нации», как именно и какие «гены» влияют на проявление талантов в области науки и искусства – это говорящие, как правило, представляют себе крайне смутно, что, впрочем, никак не влияет на их абсолютную убежденность в своей правоте.
В ответ сторонники СССР не без оснований тут же вспоминают про ракеты, перекрытый Енисей и несомненные успехи совка в области балета. При объективном рассмотрении можно обнаружить еще массу примеров, показывающих, что с талантами в СССР – в самых разных областях – дела обстояли вовсе не так уж катастрофично.
Однако дело даже не в этом. Человеку, знакомому с современной генетикой и психологией, с самого начала известно, что столь сложные и многоуровневые функции, как «талант» и «интеллект» вообще слабо соотносятся с наследственностью. Интеллект – птица вольная, веет, где хочет. Да оно и понятно: если бы дело обстояло иначе, сейчас в Академиях наук заседали сплошь внуки Эйнштейна и дети Ландау. То же и с талантами: потомки выдающихся писателей и художников, как правило, проявляют выдающиеся способности только в проматывании доставшегося вполне материального наследства, но никак не в творчестве.
Таким образом, теорию «оскудевшего генофонда» мы можем смело признать несостоятельной. Никакой прямой связи между генами и разнообразием творческих и научных потенций общества, по всей видимости, нет. Что же тогда? Или, может быть, стоит признать «нулевую гипотезу» - что большевики, при всем старании, все же никак не могли изменить НАС? Кишка у них тонка! На генном уровне модификация невозможна, значит, она вообще невозможна! Не так ли?
Не будем торопиться с выводами.
Эксперимент с шестью обезьянами
Этологи – специалисты, изучающие поведение животных – провели за последние сто лет тысячи разных экспериментов с обезьянами, но один из них, на мой взгляд, особенно красив. Редко кому удавалось достичь на этой ниве не то что блестящих научных результатов, но и прямо-таки философских глубин.
Вот его описание. В большой, просторной клетке обитают шесть обезьян. В дальнем углу клетки затейники-экспериментаторы подвешивают целую гроздь (или целое лукошко – не помню) спелых, вкусных, соблазнительных фруктов и/или бананов. Рано или поздно одна из обезьян, фланирующих по клетке, обнаруживает этакое богатство и, естественно, тянет к беззащитно висящему лакомству передние конечности. За ней начинают подтягиваться и другие обезьяны. Но, не успевает она до них даже дотронуться, как происходит СТРАШНОЕ: в клетку с диким шумом и гиканьем врывается целая орава экспериментаторов – которые, оказывается, все это время были начеку и только ждали момента!
В итоге, нежданно-негаданно, на бедных обезьян обрушивается страшная КАРА: в руках у экспериментаторов – сильные брандспойты, они безжалостно направляют хлесткие струи во всех без разбору обезьян и сгоняют их в противоположный от лакомства угол клетки. Через некоторое время они уходят, и на «поле боя» остаются лишь обитательницы клетки – жутко напуганные, до костей вымокшие и замерзшие.
Через какое-то время другая обезьяна пытается все ж подобраться к фруктам – и сцена повторяется, а на полу клетки появляются новые лужи воды. Всё, урок усвоен! Наши человекообразные родственники занимаются в клетке своими делами, и ни одна даже не смотрит в сторону по-прежнему аппетитно висящих фруктов в дальнем углу.
(До сих пор в эксперименте не было ничего интересного – так, обычное научение с отрицательным подкреплением. Но терпение! Самое интересное только начинается)
Когда обезьяны окончательно успокаиваются, экспериментаторы аккуратно изымают из клетки одну обезьяну и выпускают вместо нее другую, «новенькую». «Новенькая» знакомится с товарками, начинает обследовать клетку и, естественно, натыкается на ту самую гроздь лакомства. Едва только она собирается закусить – к ней немедля с предостерегающими криками бросаются сразу несколько «старых» обезьян и, схватив «за руки», оттаскивают прочь. В крайнем возбуждении они втолковывают «новенькой», что эти фрукты брать нельзя! Нет! Еще бы – они-то знают на своем горьком опыте, ЧЕМ это чревато для обитателей клетки…
«Новенькая» быстро соображает, что к чему, и тоже, как и все, больше не делает даже попыток подойти к нахально вывешенному лакомству.
Тогда экспериментаторы идут на следующий шаг: они забирают из клетки еще одну «старенькую», пережившую налет с брандспойтами, обезьяну – и так же заменяют ее «новенькой». С ней происходит та же история: она натыкается на фрукты в дальнем углу, пытается ими полакомиться, но на нее налетают остальные и, громко визжа, дают понять, что это «низзя!» Характерно, что в церемонии «убеждения» принимает активное участие и та, что была «вброшена» в клетку недавно, перед этой обезьянкой.
Далее процедура повторяется еще четыре раза: экспериментаторы последовательно убирают из клетки «старый состав» и заменяют его – по одному – на «новеньких». В конечном итоге наступает апофеоз: в клетке сидят шесть обезьян, которых НИКТО и НИКОГДА не поливал из брандспойта, на которых вообще никогда не обрушивалась НИКАКАЯ внешняя кара за попытки полакомиться – но тем не менее, все они полностью игнорируют свежие, аппетитные фрукты в зоне прямой досягаемости. То есть ведут себя совсем не так, как, казалось бы, должны себя вести обычные, «простые» обезьяны.
Финита!
Смысл описанного эксперимента куда шире, чем наука этология (наука о поведении животных). Его значение вполне можно распространить и на социологию. По сути, нам в максимально упрощенном виде продемонстрирована технология, как можно – без всякой генетики – достичь требуемого устойчивого (!) и воспроизводимого поведения в достаточно большой группе. Можно этот эксперимент слегка мысленно продолжить: к примеру, предположить, что у описанных обезьян в этой же клетке родились дети, подросли, сами стали взрослыми обезьянами – и все они точно так же «знали» бы, что соблазнительные фрукты трогать «низзя!!»
Можно ли было бы сказать в этом случае, что данное «знание» у этих обезьян «в генах»? Очевидно, что нет. Это «знание» закреплено не в генах, а социально – в том обществе, которое составляют данные 6 особей.
Мне кажется, что мы вполне вправе говорить о «социалистическом эксперименте» в терминах данного выше «эксперимента с шестью обезьянами». Просто в случае с СССР «клеткой» оказалась 1/6 часть суши, а «6 обезьянами» - наши деды, отцы, да и мы сами.
И вот именно в этом смысле я и намерен далее говорить о «психологии совка».
Первая часть будет посвящена теме "Вытеснение эмпатии».
Вот все говорят – совки, совки… Одни жалуются, что «народ не тот попался», другие первых в этом уличают – «ага! Вам еще и народ какой-то другой подавай! Убирайтесь-ка лучше в свой Израиль!» В общем, одни обличают, другие обижаются, но ясно, что тема актуальна. Двойственность в отношении к своему народу – к самим себе то бишь – прорывается постоянно.
С одной стороны, любим кичиться, что «мы – белые люди», «европейцы» (не то что какие-то таджики или, прости господи, «лица кавказской национальности»), словом, не дикари и не азиаты. С другой – какой-то тайный зуд, национальный комплекс неполноценности не дает покоя, похоже, даже самым истовым русофилам и путинолюбам. Есть у наших людей подозрение, что мы – какие-то не такие. То ли не совсем белые, то ли не совсем люди. Возможно, даже наверняка, лучше чем то и другое. У нас ведь «особый путь», и Христа мы славим правильнее всех.
Но все-таки, все-таки…
Так все-таки – кто мы? Такие же, как все? Или у нас «особый путь» и «Третий Рим»? Или – Азия-с, «Азиопа»? Или, может быть, справедлив компромисс, предложенный Галковским – мол, русские – это «самая глупая белая нация»?
Как нам к себе относиться? Согласитесь, от этого многое зависит. Какие-то шаги будут эффективны, если иметь в виду «европейцев», и совсем не сработают, если окажутся направлены на носителей сакрального знания о «третьем пути». А меры, сделанные в расчете на «азиатскую деревенщину», вызовут отторжение у «Европы». Как быть?
Самый простой вариант – постулировать, что мы такие же, как и все, и нечего тут копаться. Однако это сомнительно. Как-никак, а у нас за плечами несомненные 70 с лишним лет коммунистической диктатуры – опыт уникальный для любого народа. Не забудем, что коммунизм – это ведь была самая настоящая тоталитарная идеология, то есть такая, которая предъявляла претензии на контроль не только над поведением индивида в общественных местах и на работе, но и ВЕЗДЕ: в семейной жизни, на досуге. Государство «совка» хотело знать о своих гражданах всё – что они едят, о чем разговаривают у себя на кухне, что читают, какую слушают музыку, изменяют ли супругам. Даже то, о чем они думают, не совершают ли при этом какого «мыслепреступления».
И весь этот тотальный контроль велся не просто так. Коммунисты не скрывали, что они все это проделывают с конкретной целью – «воспитать нового человека». Огромная госмашина – а ведь в мире совка, собственно, не было ничего, кроме госмашины – крутилась 70 лет, утюжа 3 или 4 поколения, производя из «человеческого материала» (тоже коммунистический термин) нечто новое и невообразимое!
Так почему бы не допустить – хотя бы в качестве гипотезы – что им это, хотя бы отчасти, удалось? И что «новые люди», о которых шла речь – это и есть МЫ? Причем не только мы, но и наши дети; ведь если новый человек СДЕЛАН, то в результате спаривания новых людей будут рождаться на свет тоже новые люди. Не так ли?
Рассмотрим для начала самую распространенную «народную» гипотезу о том, как именно повлияло 70-летнее коммунистическое правление на состояние нынешнего народонаселения.
«Генетическая теория»
Популярное воззрение заключается в том, что «большевики уничтожили цвет нации» - частью расстреляли, частью сгноили в ГУЛАГе, частью выслали из страны. И от этого, мол, все беды – стало появляться гораздо меньше талантливых ученых, деятелей искусств и прочего, потому что «испортили генофонд». Что такое «генофонд нации», как именно и какие «гены» влияют на проявление талантов в области науки и искусства – это говорящие, как правило, представляют себе крайне смутно, что, впрочем, никак не влияет на их абсолютную убежденность в своей правоте.
В ответ сторонники СССР не без оснований тут же вспоминают про ракеты, перекрытый Енисей и несомненные успехи совка в области балета. При объективном рассмотрении можно обнаружить еще массу примеров, показывающих, что с талантами в СССР – в самых разных областях – дела обстояли вовсе не так уж катастрофично.
Однако дело даже не в этом. Человеку, знакомому с современной генетикой и психологией, с самого начала известно, что столь сложные и многоуровневые функции, как «талант» и «интеллект» вообще слабо соотносятся с наследственностью. Интеллект – птица вольная, веет, где хочет. Да оно и понятно: если бы дело обстояло иначе, сейчас в Академиях наук заседали сплошь внуки Эйнштейна и дети Ландау. То же и с талантами: потомки выдающихся писателей и художников, как правило, проявляют выдающиеся способности только в проматывании доставшегося вполне материального наследства, но никак не в творчестве.
Таким образом, теорию «оскудевшего генофонда» мы можем смело признать несостоятельной. Никакой прямой связи между генами и разнообразием творческих и научных потенций общества, по всей видимости, нет. Что же тогда? Или, может быть, стоит признать «нулевую гипотезу» - что большевики, при всем старании, все же никак не могли изменить НАС? Кишка у них тонка! На генном уровне модификация невозможна, значит, она вообще невозможна! Не так ли?
Не будем торопиться с выводами.
Эксперимент с шестью обезьянами
Этологи – специалисты, изучающие поведение животных – провели за последние сто лет тысячи разных экспериментов с обезьянами, но один из них, на мой взгляд, особенно красив. Редко кому удавалось достичь на этой ниве не то что блестящих научных результатов, но и прямо-таки философских глубин.
Вот его описание. В большой, просторной клетке обитают шесть обезьян. В дальнем углу клетки затейники-экспериментаторы подвешивают целую гроздь (или целое лукошко – не помню) спелых, вкусных, соблазнительных фруктов и/или бананов. Рано или поздно одна из обезьян, фланирующих по клетке, обнаруживает этакое богатство и, естественно, тянет к беззащитно висящему лакомству передние конечности. За ней начинают подтягиваться и другие обезьяны. Но, не успевает она до них даже дотронуться, как происходит СТРАШНОЕ: в клетку с диким шумом и гиканьем врывается целая орава экспериментаторов – которые, оказывается, все это время были начеку и только ждали момента!
В итоге, нежданно-негаданно, на бедных обезьян обрушивается страшная КАРА: в руках у экспериментаторов – сильные брандспойты, они безжалостно направляют хлесткие струи во всех без разбору обезьян и сгоняют их в противоположный от лакомства угол клетки. Через некоторое время они уходят, и на «поле боя» остаются лишь обитательницы клетки – жутко напуганные, до костей вымокшие и замерзшие.
Через какое-то время другая обезьяна пытается все ж подобраться к фруктам – и сцена повторяется, а на полу клетки появляются новые лужи воды. Всё, урок усвоен! Наши человекообразные родственники занимаются в клетке своими делами, и ни одна даже не смотрит в сторону по-прежнему аппетитно висящих фруктов в дальнем углу.
(До сих пор в эксперименте не было ничего интересного – так, обычное научение с отрицательным подкреплением. Но терпение! Самое интересное только начинается)
Когда обезьяны окончательно успокаиваются, экспериментаторы аккуратно изымают из клетки одну обезьяну и выпускают вместо нее другую, «новенькую». «Новенькая» знакомится с товарками, начинает обследовать клетку и, естественно, натыкается на ту самую гроздь лакомства. Едва только она собирается закусить – к ней немедля с предостерегающими криками бросаются сразу несколько «старых» обезьян и, схватив «за руки», оттаскивают прочь. В крайнем возбуждении они втолковывают «новенькой», что эти фрукты брать нельзя! Нет! Еще бы – они-то знают на своем горьком опыте, ЧЕМ это чревато для обитателей клетки…
«Новенькая» быстро соображает, что к чему, и тоже, как и все, больше не делает даже попыток подойти к нахально вывешенному лакомству.
Тогда экспериментаторы идут на следующий шаг: они забирают из клетки еще одну «старенькую», пережившую налет с брандспойтами, обезьяну – и так же заменяют ее «новенькой». С ней происходит та же история: она натыкается на фрукты в дальнем углу, пытается ими полакомиться, но на нее налетают остальные и, громко визжа, дают понять, что это «низзя!» Характерно, что в церемонии «убеждения» принимает активное участие и та, что была «вброшена» в клетку недавно, перед этой обезьянкой.
Далее процедура повторяется еще четыре раза: экспериментаторы последовательно убирают из клетки «старый состав» и заменяют его – по одному – на «новеньких». В конечном итоге наступает апофеоз: в клетке сидят шесть обезьян, которых НИКТО и НИКОГДА не поливал из брандспойта, на которых вообще никогда не обрушивалась НИКАКАЯ внешняя кара за попытки полакомиться – но тем не менее, все они полностью игнорируют свежие, аппетитные фрукты в зоне прямой досягаемости. То есть ведут себя совсем не так, как, казалось бы, должны себя вести обычные, «простые» обезьяны.
Финита!
Смысл описанного эксперимента куда шире, чем наука этология (наука о поведении животных). Его значение вполне можно распространить и на социологию. По сути, нам в максимально упрощенном виде продемонстрирована технология, как можно – без всякой генетики – достичь требуемого устойчивого (!) и воспроизводимого поведения в достаточно большой группе. Можно этот эксперимент слегка мысленно продолжить: к примеру, предположить, что у описанных обезьян в этой же клетке родились дети, подросли, сами стали взрослыми обезьянами – и все они точно так же «знали» бы, что соблазнительные фрукты трогать «низзя!!»
Можно ли было бы сказать в этом случае, что данное «знание» у этих обезьян «в генах»? Очевидно, что нет. Это «знание» закреплено не в генах, а социально – в том обществе, которое составляют данные 6 особей.
Мне кажется, что мы вполне вправе говорить о «социалистическом эксперименте» в терминах данного выше «эксперимента с шестью обезьянами». Просто в случае с СССР «клеткой» оказалась 1/6 часть суши, а «6 обезьянами» - наши деды, отцы, да и мы сами.
И вот именно в этом смысле я и намерен далее говорить о «психологии совка».
Первая часть будет посвящена теме "Вытеснение эмпатии».
Психология совка-1. Страна утраченной эмпатии
Продолжение. Начало см. здесь
Рассмотрение начнем с одного из наиболее бросающегося в глаза отличий. Многие уже не раз обращали внимание, что у нас в России люди как-то на удивление толерантны к огласке различных случаев террора мирных граждан, садизма, пыток в милицейских отделениях и в тюрьмах, «судебным ошибкам», в результате которых невиновные люди получают невероятные сроки, и т.п.
Не раз отмечалось, что россияне удивительно спокойно переживают даже самые шокирующие вещи – скажем, случаи насилия и жестоких убийств детей. В той же Европе – как, например, не так давно в Дании – публика гораздо более возбудима: их небольшие (по сравнению с российскими мегаполисами) города то и дело сотрясают многотысячные, порой даже стотысячные демонстрации и митинги, устраиваемые возмущенными гражданами, прознавшими, к примеру, об орудующей в стране банде педофилов-убийц или чем-то в этом роде. А что творится, если вскрываются факты пыток со стороны «правоохранителей»!
У нас же – тишина. Хотя в массовые медиа периодически проникают дикие, по европейским меркам, скандалы: то смерть арестованного по ложному обвинению Магнитского в тюрьме от пыток и отсутствия медпомощи; то недавно вскрывшиеся факты пыток в Санкт-Петербургских и казанских отделениях милиции; то массовые убийства мирных женщин и детей по типу Кущевки… Можно вспомнить и грандиозные катастрофы, связанные с человеческими жертвами – например, взрывы на шахтах или та же авария на СШГЭС – в западных странах такие жуткие по своим последствиям события тоже, как правило, становятся поводом для различных акций гражданского протеста. Не говорим уж о таких весьма неоднозначных по результатам действий спецслужб терактах, как «Норд-Ост» и Беслан: во многих странах спецслужбы не смогли бы столь вольно отнестись к сохранности жизней заложников (в особенности женщин и детей) ИМЕННО потому, что побоялись бы сильного общественного резонанса. Как видим, в России это не создало спецслужбам практически никаких проблем – никакого «низового» резонанса просто не было.
Примеров можно привести еще массу, их общая особенность – практическое отсутствие какой бы то ни было реакции российской «улицы», то есть рядовых граждан. Все российские скандалы, связанные с пытками, убийствами детей, вопиющим глумлением судебной системы над невиновными людьми и пр., носят у нас чисто медийный характер, то есть они начинаются в прессе и в ней же, как правило, и заканчиваются.
Почему так? Почему мы, россияне, столь инертны в сравнении с другими такими же, как мы, «белыми людьми»? Безусловно, на то есть причины юридические (несовершенство законодательства о митингах), политические (в стране неразвита политическая жизнь), исторические (после стольких лет большевизма у людей нет привычки собираться на самостийные митинги)… Но все-таки, как мне кажется, одна из важнейших причин – социально-психологическая. А именно – у наших людей действительно есть значительные (в сравнении с тем же Западом) проблемы с эмпатией.
Что такое эмпатия
Вообще эмпатия – это качество, изначально присущее виду homo sapiens. Более того, есть она и у многих высших животных. Словари определяют эмпатию как «способность сопереживать эмоциональному состоянию другого человека». Говоря попросту, это способность чувствовать эмоцию другого.
Вполне возможно, что отдельной особи способность ощущать, скажем, боль и страдания другого существа особой радости не доставляют, однако ясно, что в принципе это качество весьма полезно для выживания вида: оно побуждает людей и зверей помогать более слабым и может служить лучшей сохранности популяции.
Более того, можно сказать, что в ряде случаев эмпатия действительно «прописана» в генах: например, все мы «запрограммированы» так, что плач ребенка внушает нам беспокойство, «действует на нервы», побуждает сделать что-нибудь для малыша. Детский плач действует на всех – независимо от того, любит или не любит детей тот или та, кто его слышит. Так уж задумала мать-природа, видимо, считая, что человекообразным обезьянам особенно важно всем миром заботиться о детях; слишком долог у них период взросления и, соответственно, относительной беспомощности…
А теперь давайте прочтем этот фрагмент из знаменитых «Писем Шолохова Сталину» - тех самых, где то ли автор, то ли не-автор «Тихого Дона» описывал вождю особенности коллективизации на Кубани.
«Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хут. Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми
Мне казалось, что это один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: «Сколько у тебя выселенных из домов?». «Сорок восемь хозяйств». «Где они ночуют?» Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: «А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!»
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать…»http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/3 1-1-0-1402
Еще раз представим себе эту картину: богатое русское село. Мороз. На морозе слышны плач и стоны детей и матерей, которые в буквальном смысле замерзают заживо. Эти крики и плач слушают целыми сутками станичники в своих теплых домах – но пускать замерзающих в свои дома НЕЛЬЗЯ, таков строгий приказ Советской власти…
На что это более всего похоже? Садизм, «перегибы на местах», «головокружение от успехов»? Безусловно, так. Но есть и еще кое-что. Вспомним описанный «эксперимент с шестью обезьянами». Разве не похоже всё происходившее в станице – и видимо, еще в сотнях и тысячах подобных станиц, деревень, сел и аулов по всему коллективизируемому СССР – на какой-то безумный ОБУЧАЮЩИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ? Эксперимент, в котором с людьми обращались примерно как с теми же обезьянами?
Чему же «обучали» станичников коммунисты? И вообще, что это за обучение – ведь выселенные женщины и дети, очевидно, заболевали и умирали?
«Обучали» не их. Для коммунистов выселенные «кулаки» - расходный материал. Истинный объект обучения, точнее НАУЧЕНИЯ – те станичники, которые оставались в домах и потом должны были старательно работать на Советскую власть в колхозах и на стройках коммунизма.
Чему же их «научали»? А именно этому – подавлять эмпатию. Так же, как наших шестерых обезьян учили подавлять естественное чувство голода, вызываемое видом аппетитных фруктов.
В обоих случаях налицо БЕЗУСЛОВНЫЙ рефлекс. Банан вызывает у здоровой обезьяны слюноотделение и желание его схватить; плач замерзающего у тебя под окном ребенка, как мы уже говорили, вызывает столь же безусловное желание что-то для этого ребенка сделать. Это Природа!
Однако большевики спор с природой считали для себя делом привычным. «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики». В данном случае – Шолохов не зря выяснил, что происходившее было не «инициативой с мест», а партийным указанием – партия четко указала, наличие какого чувства у своих колхозников считает абсолютно нежелательным.
Как видим, с теми, кто поддавался «животному» чувству и пускал несчастных в дом погреться, не церемонились ни минуты – тут же самих вышвыривали на мороз, вместе со всей семьей.
Именно это я и называю «созданием нового человека». Новый Человек, по мысли архитекторов Светлого Коммунистического Завтра, должен спокойно сидеть дома и, скажем, пить чай, никак не реагируя на плач и крики замерзающих прямо у него под окнами почти раздетых в мороз односельчан.
Важно понять, что большевики в данном случае стремились «вырезать», удалить у будущих колхозников не сочувствие как таковое, а именно эмпатию – способность к чувству, к восприятию чувства других людей.
В дальнейшем, если мы посмотрим на историю СССР, в особенности – на историю так называемого «диссидентского движения», мы увидим, что «научение» не прошло даром. В точности как в нашем примере с обезьянами, в социуме закрепилось убеждение, что всем тем, кто находится в конфликте с государством «рабочих и крестьян», то есть «политическим», просто НЕЛЬЗЯ СОЧУВСТОВАТЬ.
Способы подавления эмпатии
Безусловно, в СССР применялись и другие способы «подавления эмпатии». Например – непременное «единогласие». Многими наблюдатели ретроспективно с удивлением отмечали, что при Советах государству и его партийным органам было совершенно недостаточно осудить какого-нибудь человека или «антипартийную группу» простым большинством голосов. Нет, решение непременно должно было бы быть единогласным, а в адрес «отщепенцев» со словами гнева и презрения должны были выступить чуть ли не все поголовно. Даже отказ проголосовать, сказавшись «больным», требовал особого гражданского мужества и рассматривался мемуаристами чуть ли не как подвиг, на который были способны единицы.
Почему это делалось? Какой был в этом психологический смысл? Смысл все тот же – подавление эмпатии. Человек, на которого обрушилась вся мощь государственного или партийного аппарата, пусть даже он осужден за реальные грехи, априори вызывает сочувствие… точнее, должен вызывать его у тех, в ком еще жива способность к эмпатии.
И именно пробуждения эмпатии Советская власть стремилась всячески избежать. Потому и должен был всякий потенциальный «сочувствующий» с максимально возможным пылом осудить «отщепенца», проорать публично, что ему еще «мало дали», потребовать «расстрелять как бешеную собаку» и т.п. За натуральностью выражения «гнева» бдительно следили «старшие товарищи», и горе было тому, кто «осуждал» не слишком ретиво…
Отсюда же – неформальный, но явственный для всех запрет на любые контакты с «наказанным» властью. Многочисленные мемуаристы советской поры рассказывали, как в моменты «опалы» вокруг них мгновенно образовывалось «безвоздушное пространство», все «друзья и коллеги» моментально испарялись из зоны видимости. Почему? Опять же – все были в курсе негласного правила, что с «наказанным» общаться нельзя, это табу. Откуда это «знание»? Да оттуда же, откуда у обезьян из эксперимента.
В некоторых мемуарах авторы с каким-то удивлением вспоминают о смельчаках, которые не покидали их даже в самые тяжелые моменты «опалы» - давали подработки, помогали с едой и одеждой – и их даже никто за это не наказывал! Думается, тут тот же самый случай: экспериментаторы с брандспойтами давно уже думать забыли о своем «эксперименте» - а обезьяны все еще ходят голодными под связкой бананов, опасаясь к ним притронутся. «Таков обычай!»
В СССР также действовал еще один мощнейший механизм подавления эмпатии – это Советская Армия. Каждые полгода она поставляла в «народное хозяйство» миллионы молодых мужчин с надежно блокированной способностью к эмпатии.
Каким образом? Это достигалось «само» через господствовавший практически во всех воинских частях социально-психологический механизм «дедовщины». Более подробно о «дедовщине» см. мое специальное исследование данного феномена, здесь же лишь отмечу, что «дедовщина» в армии, построенная на непрерывных издевательствах и унижениях, служит, в частности, прекрасным средством подавления эмпатии. В в/ч, пораженной «дедовщиной», склонный к эмпатии военнослужащий просто не мог долго протянуть в казарме: постоянное лицезрение сцен насилия и унижения собственных «однополчан» этому мало способствует. В результате те призывники, кто изначально был мало склонен к эмпатии, «дубели» в армии окончательно. Те же, в ком эта способность оставалась жива, или вступали в безнадежный конфликт со всем «воинским коллективом», включая офицеров, и погибали (избиение «дедами», самоубийство), или же – подобно шолоховским станичникам – приучались успешно давить в себе непрошенные чувства.
Отступление о чувствах
Кстати, о непрошенных чувствах. Многие люди, мало знакомые с психологией, склонны считать эмоции вредными. Они, дескать, лишь мешают эффективно принимать решения и достигать поставленных целей, «путают» человека, «превращают его в размазню» и т.п. Вот, дескать, как было бы здорово, если б можно было у человека эмоции вообще отключить! Какой бы эффективный получился деятель, настоящий мачо или, на худой конец, женщина-вамп! Не правда ли?
Увы, не правда. Точнее сказать, дело обстоит прямо противоположным образом. В психиатрии психические расстройства, связанные с «отключением» эмоциональной сферы у больных, достаточно хорошо известны. Вызывается это, как правило, органическими поражениями головного мозга. Такие больные в самом деле не в состоянии испытывать практически никакие эмоции… но это вовсе не делает «эффективными биороботами».
Наоборот: главная проблема «безэмоциональных» больных заключается в том, что они вообще, оказывается, неспособны к действиям! Нет эмоций – нет мотивации, нет мотивации – нет действий. Главная проблема психиатров с больными без эмоций – научить их принимать хоть какие-то, самые простейшие решения, типа – есть кашу или овощи, лежать или стоять и т.п. Интеллектуально они, как правило, вполне сохранны, могут многое объяснить, обо всем поговорить, все обосновать… Единственное – сделать ничего не могут.
Не правда ли, есть что-то похожее на наш народ, «дорогих россиян»? Та же, удивляющая многих, вялость и апатия, неспособность отстаивать даже свои простейшие права. У нашего народа, как у социального организма, тоже, как видим, отключены эмоции… Точнее, то, что я бы назвал «Главной Социальной Эмоцией» - эмпатию. Нет эмпатии – нет и социальных действий. А ее в самом деле нет – она надежно блокирована.
Возможно, именно поэтому у нас в стране до сих находится в столь странном, полумертвом состоянии профсоюзное движение. Ведь в основе любых профсоюзных действий лежит СОЛИДАРНОСТЬ, а солидарность невозможна без эмпатии. Эмпатия – основа солидарности. Иначе зачем люди будут начинать забастовку, требуя, к примеру, вернуть работу своим уволенным товарищам?
Если нет эмпатии – то есть активного сопереживания тем, кому в настоящий момент еще хуже, чем тебе – тогда «эмпатоэктомированному» приходится прибегать к рациональным доводам, типа «если я не выступлю сейчас в поддержку уволенных, то завтра, возможно, уже уволят меня…» Проблема всех рациональных доводов в том, что они – как мы уже знаем от психиатров – не могут составлять надежной мотивационной основы. И понятно, почему: ведь на любой довод «за» всегда можно найти десяток «против» и еще сотню «не совсем за».
В итоге профсоюзники вяло обмениваются между собой различными доводами за и против, а профсоюз влачит в основном виртуальное существование…
Попытка самоанализа
Рассуждая об не совсем приятных особенностях собственного народа, всегда надо иметь в виду, что ты тем самым, в определенном смысле, выносишь приговор и самому себе. Ведь о чем мы сейчас говорим? По сути, о чем-то вроде «народного БИОСа». О неких «предпрограммах», заложенных в наше сознание и подсознание, по сути, еще до нашего рождения.
Значит, строго логически говоря, все это должно быть характерно и для меня самого. Я ведь тоже – часть народа. Значит, мой БИОС, если хотите, точно так же поврежден. Тот есть описанное «нарушение эмпатии» должно быть характерно и для меня самого…
Я думал над этим. И все время возвращался к своей большой работе над проблемой «дедовщины в армии». Я ведь действительно много копался во всем этом – разговаривал с дембелями, читал отчеты, делал классификации… В процессе ко мне периодически приходила шальная мысль, что «в этом есть что-то не то».
Я все-таки думаю, что человеку с нормальной эмпатией было бы чрезвычайно трудно перебирать все эти случаи стационарных издевательств, составляющих СУТЬ нашей армии; издевательств, поставленных «на поток», ставших системой. Описывать эту систему, выяснять ее целесообразность – зачем? Думаю, что для человека с развитым даром сопереживания все это было бы слишком тяжело «изучать». Возможно, в том, что я выбрал само это направление, проявляется этот внутренний порок – сниженная эмпатия.
Коммунистический парадокс
Из всего вышеизложенного есть одно следствие, которое можно даже счесть забавным. Очень похоже, что коммунистическая пропаганда имеет чрезвычайно мало шансов на успех именно у нас, в постсовке.
Почему? Ответ прост. Исторически и содержательно «красная» пропаганда чрезвычайно эмоциональна и даже слезлива. В сущности, она вся и построена на эксплуатации чувства «братства» и той же самой эмпатии. Вспомним хотя бы текст самой популярной революционной песни времен ВОСР – «Варшавянки»:
«Мрет в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братцы, мы дальше молчать?»
В России 10-х годов прошлого века песня имела несомненный успех, звала людей на баррикады. Однако теперь, в 10-х годах века нынешнего, мы имеем народ, прошедший через долгое и целенаправленное «психическое моделирование» теми же коммунистами. И как теперь подействует на народ «Варшавянка»?
Да никак, и это совершенно очевидно. Наши люди даже не поймут, о чем тут, собственно, речь. Мрет с голодухи какой-то рабочий… НУ И ЧТО? А какие, собственно, действия ожидаются от нас? Мы-то при чем тут?
Современные коммунисты, трогательно привыкшие действовать «по старинке», от подобных вопросов, совершенно ЕСТЕСТВЕННЫХ для Новых Людей, ими же и выведенных, буквально теряются. Однако современным россиянам действительно непонятно, чего от них добиваются россказнями о голодухе каких-то неведомых рабочих.
Увы, из этого видна и изначальная обреченность «голодовок» типа той, что затеял Шеин в своей Астрахани. «Голодовка протеста» - это вообще по самой своей сути акция, целиком нацеленная на людей с развитой эмпатией. «Человек голодает», «ему плохо», «у него, наверно, жуткая слабость», «он на грани смерти», «как это остановить??!» - вот какие мысли должны, по идее, давить на современников голодающего.
Однако у нас у всех в анамнезе – крики и плач полураздетых детей, замерзающих под окнами наших дедов. Почему они на них не реагировали, мы уже давно забыли, но точно помним, что реагировать НЕЛЬЗЯ. Конечно, в этой ситуации никакие голодающие шеины не имеют ни малейшего шанса привлечь наше внимание. Лишенный эмпатии постсоветский человек просто тупо, в полном недоумении смотрит на Шеина, откровенно НЕ ВРУБАЯСЬ, что этот человек хочет и зачем он это все делает. Смотрит недолго, а отворотив взгляд, забывает о нелепом голодающем навсегда.
Вспомним единственные по-настоящему массовые митинги последнего времени – Болотную и Сахарова. Чем они были вызваны? Что заставило МАССЫ выйти все-таки на улицы? Кому эти массы сочувствовали?
Да никому, и в этом заключается второй величайший парадокс нашего времени. Ни пытки беззащитных, ни убийства детей в «нулевых» и начале «десятых» не заставили выйти и сотую часть «новых сердитых».
А что же их спровоцировало? Абсолютно РАЦИОНАЛЬНАЯ причина – то, что бюллетени не так посчитали. С ошибками. В сумме должно быть 100%, а по телевизору показали 146%. Это НЕПОРЯДОК.
У нас нет эмпатии, вот в чем дело. Мы не можем спорить с властью из-за ерунды наподобие человеческих страданий или, ха-ха, слезинки ребенка. А вот арифметические ошибки – это другое дело. Это МОЖНО. За указание на ошибки в расчетах даже тов. Сталин не расстреливал, а даже, бывало, и награждал… Как ни странно, но на откровенно лоялистский («ребята, вы неправильно считаете!») характер «протестов» зимой прошлого года обратили внимание очень немногие.
Впрочем, об этом феномене мы поговорим во второй части. Она будет называться «Воля к управлению».
Рассмотрение начнем с одного из наиболее бросающегося в глаза отличий. Многие уже не раз обращали внимание, что у нас в России люди как-то на удивление толерантны к огласке различных случаев террора мирных граждан, садизма, пыток в милицейских отделениях и в тюрьмах, «судебным ошибкам», в результате которых невиновные люди получают невероятные сроки, и т.п.
Не раз отмечалось, что россияне удивительно спокойно переживают даже самые шокирующие вещи – скажем, случаи насилия и жестоких убийств детей. В той же Европе – как, например, не так давно в Дании – публика гораздо более возбудима: их небольшие (по сравнению с российскими мегаполисами) города то и дело сотрясают многотысячные, порой даже стотысячные демонстрации и митинги, устраиваемые возмущенными гражданами, прознавшими, к примеру, об орудующей в стране банде педофилов-убийц или чем-то в этом роде. А что творится, если вскрываются факты пыток со стороны «правоохранителей»!
У нас же – тишина. Хотя в массовые медиа периодически проникают дикие, по европейским меркам, скандалы: то смерть арестованного по ложному обвинению Магнитского в тюрьме от пыток и отсутствия медпомощи; то недавно вскрывшиеся факты пыток в Санкт-Петербургских и казанских отделениях милиции; то массовые убийства мирных женщин и детей по типу Кущевки… Можно вспомнить и грандиозные катастрофы, связанные с человеческими жертвами – например, взрывы на шахтах или та же авария на СШГЭС – в западных странах такие жуткие по своим последствиям события тоже, как правило, становятся поводом для различных акций гражданского протеста. Не говорим уж о таких весьма неоднозначных по результатам действий спецслужб терактах, как «Норд-Ост» и Беслан: во многих странах спецслужбы не смогли бы столь вольно отнестись к сохранности жизней заложников (в особенности женщин и детей) ИМЕННО потому, что побоялись бы сильного общественного резонанса. Как видим, в России это не создало спецслужбам практически никаких проблем – никакого «низового» резонанса просто не было.
Примеров можно привести еще массу, их общая особенность – практическое отсутствие какой бы то ни было реакции российской «улицы», то есть рядовых граждан. Все российские скандалы, связанные с пытками, убийствами детей, вопиющим глумлением судебной системы над невиновными людьми и пр., носят у нас чисто медийный характер, то есть они начинаются в прессе и в ней же, как правило, и заканчиваются.
Почему так? Почему мы, россияне, столь инертны в сравнении с другими такими же, как мы, «белыми людьми»? Безусловно, на то есть причины юридические (несовершенство законодательства о митингах), политические (в стране неразвита политическая жизнь), исторические (после стольких лет большевизма у людей нет привычки собираться на самостийные митинги)… Но все-таки, как мне кажется, одна из важнейших причин – социально-психологическая. А именно – у наших людей действительно есть значительные (в сравнении с тем же Западом) проблемы с эмпатией.
Что такое эмпатия
Вообще эмпатия – это качество, изначально присущее виду homo sapiens. Более того, есть она и у многих высших животных. Словари определяют эмпатию как «способность сопереживать эмоциональному состоянию другого человека». Говоря попросту, это способность чувствовать эмоцию другого.
Вполне возможно, что отдельной особи способность ощущать, скажем, боль и страдания другого существа особой радости не доставляют, однако ясно, что в принципе это качество весьма полезно для выживания вида: оно побуждает людей и зверей помогать более слабым и может служить лучшей сохранности популяции.
Более того, можно сказать, что в ряде случаев эмпатия действительно «прописана» в генах: например, все мы «запрограммированы» так, что плач ребенка внушает нам беспокойство, «действует на нервы», побуждает сделать что-нибудь для малыша. Детский плач действует на всех – независимо от того, любит или не любит детей тот или та, кто его слышит. Так уж задумала мать-природа, видимо, считая, что человекообразным обезьянам особенно важно всем миром заботиться о детях; слишком долог у них период взросления и, соответственно, относительной беспомощности…
А теперь давайте прочтем этот фрагмент из знаменитых «Писем Шолохова Сталину» - тех самых, где то ли автор, то ли не-автор «Тихого Дона» описывал вождю особенности коллективизации на Кубани.
«Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хут. Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми
Мне казалось, что это один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: «Сколько у тебя выселенных из домов?». «Сорок восемь хозяйств». «Где они ночуют?» Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: «А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!»
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать…»http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/3 1-1-0-1402
Еще раз представим себе эту картину: богатое русское село. Мороз. На морозе слышны плач и стоны детей и матерей, которые в буквальном смысле замерзают заживо. Эти крики и плач слушают целыми сутками станичники в своих теплых домах – но пускать замерзающих в свои дома НЕЛЬЗЯ, таков строгий приказ Советской власти…
На что это более всего похоже? Садизм, «перегибы на местах», «головокружение от успехов»? Безусловно, так. Но есть и еще кое-что. Вспомним описанный «эксперимент с шестью обезьянами». Разве не похоже всё происходившее в станице – и видимо, еще в сотнях и тысячах подобных станиц, деревень, сел и аулов по всему коллективизируемому СССР – на какой-то безумный ОБУЧАЮЩИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ? Эксперимент, в котором с людьми обращались примерно как с теми же обезьянами?
Чему же «обучали» станичников коммунисты? И вообще, что это за обучение – ведь выселенные женщины и дети, очевидно, заболевали и умирали?
«Обучали» не их. Для коммунистов выселенные «кулаки» - расходный материал. Истинный объект обучения, точнее НАУЧЕНИЯ – те станичники, которые оставались в домах и потом должны были старательно работать на Советскую власть в колхозах и на стройках коммунизма.
Чему же их «научали»? А именно этому – подавлять эмпатию. Так же, как наших шестерых обезьян учили подавлять естественное чувство голода, вызываемое видом аппетитных фруктов.
В обоих случаях налицо БЕЗУСЛОВНЫЙ рефлекс. Банан вызывает у здоровой обезьяны слюноотделение и желание его схватить; плач замерзающего у тебя под окном ребенка, как мы уже говорили, вызывает столь же безусловное желание что-то для этого ребенка сделать. Это Природа!
Однако большевики спор с природой считали для себя делом привычным. «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики». В данном случае – Шолохов не зря выяснил, что происходившее было не «инициативой с мест», а партийным указанием – партия четко указала, наличие какого чувства у своих колхозников считает абсолютно нежелательным.
Как видим, с теми, кто поддавался «животному» чувству и пускал несчастных в дом погреться, не церемонились ни минуты – тут же самих вышвыривали на мороз, вместе со всей семьей.
Именно это я и называю «созданием нового человека». Новый Человек, по мысли архитекторов Светлого Коммунистического Завтра, должен спокойно сидеть дома и, скажем, пить чай, никак не реагируя на плач и крики замерзающих прямо у него под окнами почти раздетых в мороз односельчан.
Важно понять, что большевики в данном случае стремились «вырезать», удалить у будущих колхозников не сочувствие как таковое, а именно эмпатию – способность к чувству, к восприятию чувства других людей.
В дальнейшем, если мы посмотрим на историю СССР, в особенности – на историю так называемого «диссидентского движения», мы увидим, что «научение» не прошло даром. В точности как в нашем примере с обезьянами, в социуме закрепилось убеждение, что всем тем, кто находится в конфликте с государством «рабочих и крестьян», то есть «политическим», просто НЕЛЬЗЯ СОЧУВСТОВАТЬ.
Способы подавления эмпатии
Безусловно, в СССР применялись и другие способы «подавления эмпатии». Например – непременное «единогласие». Многими наблюдатели ретроспективно с удивлением отмечали, что при Советах государству и его партийным органам было совершенно недостаточно осудить какого-нибудь человека или «антипартийную группу» простым большинством голосов. Нет, решение непременно должно было бы быть единогласным, а в адрес «отщепенцев» со словами гнева и презрения должны были выступить чуть ли не все поголовно. Даже отказ проголосовать, сказавшись «больным», требовал особого гражданского мужества и рассматривался мемуаристами чуть ли не как подвиг, на который были способны единицы.
Почему это делалось? Какой был в этом психологический смысл? Смысл все тот же – подавление эмпатии. Человек, на которого обрушилась вся мощь государственного или партийного аппарата, пусть даже он осужден за реальные грехи, априори вызывает сочувствие… точнее, должен вызывать его у тех, в ком еще жива способность к эмпатии.
И именно пробуждения эмпатии Советская власть стремилась всячески избежать. Потому и должен был всякий потенциальный «сочувствующий» с максимально возможным пылом осудить «отщепенца», проорать публично, что ему еще «мало дали», потребовать «расстрелять как бешеную собаку» и т.п. За натуральностью выражения «гнева» бдительно следили «старшие товарищи», и горе было тому, кто «осуждал» не слишком ретиво…
Отсюда же – неформальный, но явственный для всех запрет на любые контакты с «наказанным» властью. Многочисленные мемуаристы советской поры рассказывали, как в моменты «опалы» вокруг них мгновенно образовывалось «безвоздушное пространство», все «друзья и коллеги» моментально испарялись из зоны видимости. Почему? Опять же – все были в курсе негласного правила, что с «наказанным» общаться нельзя, это табу. Откуда это «знание»? Да оттуда же, откуда у обезьян из эксперимента.
В некоторых мемуарах авторы с каким-то удивлением вспоминают о смельчаках, которые не покидали их даже в самые тяжелые моменты «опалы» - давали подработки, помогали с едой и одеждой – и их даже никто за это не наказывал! Думается, тут тот же самый случай: экспериментаторы с брандспойтами давно уже думать забыли о своем «эксперименте» - а обезьяны все еще ходят голодными под связкой бананов, опасаясь к ним притронутся. «Таков обычай!»
В СССР также действовал еще один мощнейший механизм подавления эмпатии – это Советская Армия. Каждые полгода она поставляла в «народное хозяйство» миллионы молодых мужчин с надежно блокированной способностью к эмпатии.
Каким образом? Это достигалось «само» через господствовавший практически во всех воинских частях социально-психологический механизм «дедовщины». Более подробно о «дедовщине» см. мое специальное исследование данного феномена, здесь же лишь отмечу, что «дедовщина» в армии, построенная на непрерывных издевательствах и унижениях, служит, в частности, прекрасным средством подавления эмпатии. В в/ч, пораженной «дедовщиной», склонный к эмпатии военнослужащий просто не мог долго протянуть в казарме: постоянное лицезрение сцен насилия и унижения собственных «однополчан» этому мало способствует. В результате те призывники, кто изначально был мало склонен к эмпатии, «дубели» в армии окончательно. Те же, в ком эта способность оставалась жива, или вступали в безнадежный конфликт со всем «воинским коллективом», включая офицеров, и погибали (избиение «дедами», самоубийство), или же – подобно шолоховским станичникам – приучались успешно давить в себе непрошенные чувства.
Отступление о чувствах
Кстати, о непрошенных чувствах. Многие люди, мало знакомые с психологией, склонны считать эмоции вредными. Они, дескать, лишь мешают эффективно принимать решения и достигать поставленных целей, «путают» человека, «превращают его в размазню» и т.п. Вот, дескать, как было бы здорово, если б можно было у человека эмоции вообще отключить! Какой бы эффективный получился деятель, настоящий мачо или, на худой конец, женщина-вамп! Не правда ли?
Увы, не правда. Точнее сказать, дело обстоит прямо противоположным образом. В психиатрии психические расстройства, связанные с «отключением» эмоциональной сферы у больных, достаточно хорошо известны. Вызывается это, как правило, органическими поражениями головного мозга. Такие больные в самом деле не в состоянии испытывать практически никакие эмоции… но это вовсе не делает «эффективными биороботами».
Наоборот: главная проблема «безэмоциональных» больных заключается в том, что они вообще, оказывается, неспособны к действиям! Нет эмоций – нет мотивации, нет мотивации – нет действий. Главная проблема психиатров с больными без эмоций – научить их принимать хоть какие-то, самые простейшие решения, типа – есть кашу или овощи, лежать или стоять и т.п. Интеллектуально они, как правило, вполне сохранны, могут многое объяснить, обо всем поговорить, все обосновать… Единственное – сделать ничего не могут.
Не правда ли, есть что-то похожее на наш народ, «дорогих россиян»? Та же, удивляющая многих, вялость и апатия, неспособность отстаивать даже свои простейшие права. У нашего народа, как у социального организма, тоже, как видим, отключены эмоции… Точнее, то, что я бы назвал «Главной Социальной Эмоцией» - эмпатию. Нет эмпатии – нет и социальных действий. А ее в самом деле нет – она надежно блокирована.
Возможно, именно поэтому у нас в стране до сих находится в столь странном, полумертвом состоянии профсоюзное движение. Ведь в основе любых профсоюзных действий лежит СОЛИДАРНОСТЬ, а солидарность невозможна без эмпатии. Эмпатия – основа солидарности. Иначе зачем люди будут начинать забастовку, требуя, к примеру, вернуть работу своим уволенным товарищам?
Если нет эмпатии – то есть активного сопереживания тем, кому в настоящий момент еще хуже, чем тебе – тогда «эмпатоэктомированному» приходится прибегать к рациональным доводам, типа «если я не выступлю сейчас в поддержку уволенных, то завтра, возможно, уже уволят меня…» Проблема всех рациональных доводов в том, что они – как мы уже знаем от психиатров – не могут составлять надежной мотивационной основы. И понятно, почему: ведь на любой довод «за» всегда можно найти десяток «против» и еще сотню «не совсем за».
В итоге профсоюзники вяло обмениваются между собой различными доводами за и против, а профсоюз влачит в основном виртуальное существование…
Попытка самоанализа
Рассуждая об не совсем приятных особенностях собственного народа, всегда надо иметь в виду, что ты тем самым, в определенном смысле, выносишь приговор и самому себе. Ведь о чем мы сейчас говорим? По сути, о чем-то вроде «народного БИОСа». О неких «предпрограммах», заложенных в наше сознание и подсознание, по сути, еще до нашего рождения.
Значит, строго логически говоря, все это должно быть характерно и для меня самого. Я ведь тоже – часть народа. Значит, мой БИОС, если хотите, точно так же поврежден. Тот есть описанное «нарушение эмпатии» должно быть характерно и для меня самого…
Я думал над этим. И все время возвращался к своей большой работе над проблемой «дедовщины в армии». Я ведь действительно много копался во всем этом – разговаривал с дембелями, читал отчеты, делал классификации… В процессе ко мне периодически приходила шальная мысль, что «в этом есть что-то не то».
Я все-таки думаю, что человеку с нормальной эмпатией было бы чрезвычайно трудно перебирать все эти случаи стационарных издевательств, составляющих СУТЬ нашей армии; издевательств, поставленных «на поток», ставших системой. Описывать эту систему, выяснять ее целесообразность – зачем? Думаю, что для человека с развитым даром сопереживания все это было бы слишком тяжело «изучать». Возможно, в том, что я выбрал само это направление, проявляется этот внутренний порок – сниженная эмпатия.
Коммунистический парадокс
Из всего вышеизложенного есть одно следствие, которое можно даже счесть забавным. Очень похоже, что коммунистическая пропаганда имеет чрезвычайно мало шансов на успех именно у нас, в постсовке.
Почему? Ответ прост. Исторически и содержательно «красная» пропаганда чрезвычайно эмоциональна и даже слезлива. В сущности, она вся и построена на эксплуатации чувства «братства» и той же самой эмпатии. Вспомним хотя бы текст самой популярной революционной песни времен ВОСР – «Варшавянки»:
«Мрет в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братцы, мы дальше молчать?»
В России 10-х годов прошлого века песня имела несомненный успех, звала людей на баррикады. Однако теперь, в 10-х годах века нынешнего, мы имеем народ, прошедший через долгое и целенаправленное «психическое моделирование» теми же коммунистами. И как теперь подействует на народ «Варшавянка»?
Да никак, и это совершенно очевидно. Наши люди даже не поймут, о чем тут, собственно, речь. Мрет с голодухи какой-то рабочий… НУ И ЧТО? А какие, собственно, действия ожидаются от нас? Мы-то при чем тут?
Современные коммунисты, трогательно привыкшие действовать «по старинке», от подобных вопросов, совершенно ЕСТЕСТВЕННЫХ для Новых Людей, ими же и выведенных, буквально теряются. Однако современным россиянам действительно непонятно, чего от них добиваются россказнями о голодухе каких-то неведомых рабочих.
Увы, из этого видна и изначальная обреченность «голодовок» типа той, что затеял Шеин в своей Астрахани. «Голодовка протеста» - это вообще по самой своей сути акция, целиком нацеленная на людей с развитой эмпатией. «Человек голодает», «ему плохо», «у него, наверно, жуткая слабость», «он на грани смерти», «как это остановить??!» - вот какие мысли должны, по идее, давить на современников голодающего.
Однако у нас у всех в анамнезе – крики и плач полураздетых детей, замерзающих под окнами наших дедов. Почему они на них не реагировали, мы уже давно забыли, но точно помним, что реагировать НЕЛЬЗЯ. Конечно, в этой ситуации никакие голодающие шеины не имеют ни малейшего шанса привлечь наше внимание. Лишенный эмпатии постсоветский человек просто тупо, в полном недоумении смотрит на Шеина, откровенно НЕ ВРУБАЯСЬ, что этот человек хочет и зачем он это все делает. Смотрит недолго, а отворотив взгляд, забывает о нелепом голодающем навсегда.
Вспомним единственные по-настоящему массовые митинги последнего времени – Болотную и Сахарова. Чем они были вызваны? Что заставило МАССЫ выйти все-таки на улицы? Кому эти массы сочувствовали?
Да никому, и в этом заключается второй величайший парадокс нашего времени. Ни пытки беззащитных, ни убийства детей в «нулевых» и начале «десятых» не заставили выйти и сотую часть «новых сердитых».
А что же их спровоцировало? Абсолютно РАЦИОНАЛЬНАЯ причина – то, что бюллетени не так посчитали. С ошибками. В сумме должно быть 100%, а по телевизору показали 146%. Это НЕПОРЯДОК.
У нас нет эмпатии, вот в чем дело. Мы не можем спорить с властью из-за ерунды наподобие человеческих страданий или, ха-ха, слезинки ребенка. А вот арифметические ошибки – это другое дело. Это МОЖНО. За указание на ошибки в расчетах даже тов. Сталин не расстреливал, а даже, бывало, и награждал… Как ни странно, но на откровенно лоялистский («ребята, вы неправильно считаете!») характер «протестов» зимой прошлого года обратили внимание очень немногие.
Впрочем, об этом феномене мы поговорим во второй части. Она будет называться «Воля к управлению».
Маленькое дополнение к ПС-1
Продолжение. Начало см. здесь
Пропустил одну главку - писал впопыхах.
Антиэмпатия
Люди с начатками эмпатии в стране, где проявления эмпатии запрещены, естественно, страдают. Они вынуждены сопереживать чужой боли, чужому страданию, СОСТРАДАТЬ - но молча, никак себя не проявляя. Однако естественным образом в совке имелась категория вполне эмпатийных людей, которым вся эта ситуация нисколько не мешала. Они, таким образом, оказывались значительно лучше приспособленными к социалистической действительности, и соответственно, сама эмпатийная способность "выживала" и развивалась в совке в основном через них.
Кто же эти люди? Думаю, вы уже догадались: конечно, это садисты.
Ведь что такое, с точки зрения психологии, садизм? Эта та же самая эмпатия, но, так сказать, с обратным знаком. То есть человек способен чувствовать, воспринимать дискомфорт, боль и страдания другого человека - но все это им на субъективном уровне воспринимается как УДОВОЛЬСТВИЕ.
Садист в советском обществе от своей извращенной эмпатийной способности нисколько не страдал: наоборот, он мог или наслаждаться молча, или же присоединяться к травле (что поощрялось властью) и, таким образом, добавлять к своему удовольствию "новые градусы".
Человек с обычной эмпатией, переживающий страдания другого как свой личный дискомфорт, находился (и находится) в наших условиях в состоянии перманентной фрустрации - так как попытки "исправить ситуацию" "не приняты" или же прямо запрещены. В то же время садист находится полностью в "своей тарелке".
Совковому миру, как и любому другому, все же нужны были свои творцы, свои художники. В то же время никакое творчество невозможно без переживания сильных и ярких эмоций. Здесь у совка было перманентное затруднение - ведь, как уже указывалось, один из самых сильных классов "социальных эмоций" - эмпатия - был в совке под запретом.
Однако выход был найден. Удивительно ли, что значительная часть "советской культуры" создана мастерами с более-менее ярко выраженными садистическими наклонностями? Наиболее, впрочем, ярко сие проявилось уже в постперестроечную эпоху. "Чернуха" в кинематографе, Пелевин, Сорокин, Ерофеев - ряды, думаю, вы без труда продолжите сами.
Пропустил одну главку - писал впопыхах.
Антиэмпатия
Люди с начатками эмпатии в стране, где проявления эмпатии запрещены, естественно, страдают. Они вынуждены сопереживать чужой боли, чужому страданию, СОСТРАДАТЬ - но молча, никак себя не проявляя. Однако естественным образом в совке имелась категория вполне эмпатийных людей, которым вся эта ситуация нисколько не мешала. Они, таким образом, оказывались значительно лучше приспособленными к социалистической действительности, и соответственно, сама эмпатийная способность "выживала" и развивалась в совке в основном через них.
Кто же эти люди? Думаю, вы уже догадались: конечно, это садисты.
Ведь что такое, с точки зрения психологии, садизм? Эта та же самая эмпатия, но, так сказать, с обратным знаком. То есть человек способен чувствовать, воспринимать дискомфорт, боль и страдания другого человека - но все это им на субъективном уровне воспринимается как УДОВОЛЬСТВИЕ.
Садист в советском обществе от своей извращенной эмпатийной способности нисколько не страдал: наоборот, он мог или наслаждаться молча, или же присоединяться к травле (что поощрялось властью) и, таким образом, добавлять к своему удовольствию "новые градусы".
Человек с обычной эмпатией, переживающий страдания другого как свой личный дискомфорт, находился (и находится) в наших условиях в состоянии перманентной фрустрации - так как попытки "исправить ситуацию" "не приняты" или же прямо запрещены. В то же время садист находится полностью в "своей тарелке".
Совковому миру, как и любому другому, все же нужны были свои творцы, свои художники. В то же время никакое творчество невозможно без переживания сильных и ярких эмоций. Здесь у совка было перманентное затруднение - ведь, как уже указывалось, один из самых сильных классов "социальных эмоций" - эмпатия - был в совке под запретом.
Однако выход был найден. Удивительно ли, что значительная часть "советской культуры" создана мастерами с более-менее ярко выраженными садистическими наклонностями? Наиболее, впрочем, ярко сие проявилось уже в постперестроечную эпоху. "Чернуха" в кинематографе, Пелевин, Сорокин, Ерофеев - ряды, думаю, вы без труда продолжите сами.
Психология совка-2. Воля к управлению.
Продолжение. Начало смотри здесь.
Предыдущая глава - "Страна утраченной эмпатии"
Часть Первая.
В стране уже вроде бы 20 лет демократия, свободные выборы, коммунистическая диктатура повержена. Но тем не менее жители страны не демонстрируют никакой особой приверженности идеям демократии – вплоть до того, что само слово «демократ» является для большинства россиян ругательным, и почему-то прочно ассоциируется со словом «воровство». В чем дело? Разве жители постсоветского государства не хотят сами управлять собственной жизнью?
Не хотят. И это весьма интересный результат того эксперимента, который мы здесь разбираем.
Эпиграф
Где-то с год назад участвовал я – как социолог – в одном любопытном исследовании российского Министерства образования. Оно касалось так называемых «детей с ОВЗ», то есть «с ограниченными возможностями здоровья» (это такой современный бюрократический эвфемизм, призванный заменить в официальных бумагах грубое, как правда, определение «дети-инвалиды»).
Я делал интервью и проводил групповые беседы с родителями таких детей, посещал специализированные школы, общался с преподавателями, которые этих детей пытаются приспособить к жизни в суровом мире относительно здоровых россиян. В основном исследование касалось детей с ДЦП – детским церебральным параличом. У них всегда в той или иной степени поражена координация движений, они с трудом передвигаются (чаще всего при помощи коляски), с трудом говорят, для многих огромная проблема – донести ложку до рта, на обучение этому уходят годы. Как-нибудь расскажу обо всем подробнее, а пока – только небольшой эпизод.
Как-то мы уже после «глубинного интервью» сидели и пили чай с очень опытной специалисткой именно по обучению детей с ДЦП, посвятившей этому делу без малого 30 лет. У нее они даже в ВУЗы поступают и успешно их заканчивают! В разговоре я еще раз выразил свое неподдельное потрясение и жалость к этим детишкам: как же им тяжело живется, сколько трудов им приходится прикладывать для того, чтобы выполнить простейшие, на наш взгляд, операции!
В ответ опытный педагог кинула не меня взгляд исподлобья и сказала с легкой усмешкой:
- Да вы не торопитесь их так уж жалеть!
Ответ показался мне циничным, и я, каюсь, мысленно записал его в разряд «примеров профессиональной деформации». Вот, мол, все врачи таковы – от вида человеческих страданий черствеют, грубеют… А собеседница меж тем продолжала:
- Поймите, они ведь не такие, как мы. Если бы нас – меня или вас – засунуть вот прямо сейчас в такое тело, как у них – да, мы бы безмерно страдали. Оттого что мы бы с вами знали, какие возможности по координации движений, по самим движениям – у нас были, и какие теперь, какая малость осталась. Но вся штука в том, что эти дети в таком теле родились! Понимаете? Оно у них такое всегда было, и то, что вам кажется жутким ограничением, для них – норма!
- Но они ведь видят других… э-ээ… здоровых, - проблеял я. Честно говоря, я был жутко шокирован. – Видят, что у них… то есть у нас… все просто..?
- Видят, конечно, - безжалостно и твердо закончила заслуженная учительница. – Но собственного опыта, личного переживания этой «простоты» у них нет. Мы с вами тоже смотрим, к примеру, в цирке на воздушных гимнастов. Нам чисто зрительно нравится, как они там летают – но разве мы жутко страдаем от того, что сами так не можем?
Я вспомнил о поразившем меня разговоре, когда размышлял над темой данной главы. Ведь, в некотором смысле, постсоветское общество тоже пребывает в состоянии этакого «социального ДЦП»: простейшие общественные движения даются с огромным трудом, координация между различными частями социального организма вообще практически отсутствует. Как результат – общество или вообще не двигается, или движется хаотично и куда-то не туда.
Налицо, казалось бы, критическая неприспособленность к жизни. Но в умах, тем не менее, господствует благодушие и чуть ли не гордость, беспокойства никто не ощущает.
Объяснение парадоксу, оказывается, очень простое: МЫ ВСЕ В ЭТОМ ТЕЛЕ РОДИЛИСЬ.
Немного фантастики
Создавшейся сейчас в стране ситуации можно подобрать такую фантастическую аналогию: допустим, в некой стране власти в один прекрасный день решили отучить жителей от традиционного процесса еды, как «контрпродуктивного». Людей заставили получать два раза в день инъекции некоего питательного раствора непосредственно в вену. Укол болезненный, раствор питательный в меру и одинаков для всех – но со временем все так или иначе к этому привыкают. Вот уже и поколения выросли на таком «рационе».
А потом – вдруг! – старая власть рухнула, и для потомков прошедших через эксперимент граждан открыли альтернативу. Провозгласили, что отныне можно питаться не только «традиционно» - то есть через питательные шланги в вену – но и «как на Западе», то есть употреблением разнообразной пищи через рот! Безусловно, для страны это целая революция.
Вроде бы преимущества «западного способа» должны быть всем очевидны. Во-первых, он как бы более естественен, более соответствует «человеческому естеству». Во-вторых, питание «через рот» более разнообразно. В-третьих – немаловажно – человек, питающийся за столом, получает возможность подбирать себе еду по собственному выбору, есть то, что ему нравится, и не есть то, что противно. Самое главное – человек ВИДИТ, что он ест! Это не какой-то непонятный раствор, вливаемый в тебя на государственных пунктах раздачи, про который вообще до конца неизвестно, кто и из чего его приготовил!
Наконец, сам процесс еды – это ведь новые, в основном приятные ощущения, это ВКУСНО! Не так ли?
Однако не менее очевидно, что среди «обработанного» населения, точнее, его потомков, сразу же возникнет и мощная, многочисленная оппозиция «западным веяниям». И аргументы «оппозиции» тоже будут весомы.
Во-первых, скажут они, централизованное питание обеспечивает единство нации. Все в одно время получают одну и ту же полезную инъекцию – разве это не сплачивает? Разве это не дает ощущения единения?
Во-вторых, питание через шланги – это наш путь. Такая у нас специфика родной страны. Так делали наши отцы и наши деды, и были, между прочим, прекрасные люди. Чего ради нам предавать своих отцов?
В-третьих: вот вы говорите «разнообразие». А зачем оно? Мы жили без всякого разнообразия, принимали в вену, что дают – и слава богу, выжили и живем до сих пор! А самое главное – ведь выбирая себе еду самостоятельно, недолго и отравиться! Разве это не реальная опасность? Реальная. Так стоит ли очертя голову забывать свои корни и тащить в рот что ни попадя?
Наконец, эту самую еду еще надо где-то добывать, потом готовить, а потом еще ЖЕВАТЬ! Куча усилий и личного времени, а ЗАЧЕМ? Мы привыкли, что все то, над чем мучаются «обычные люди», делается кем-то и без всякого нашего участия! Зачем нам снова разрабатывать себе десны, зубы, вспоминать давно забытые в нашей стране поварские книги… Ради некоего «вкуса»? Да гори он огнем! Ведь эта Ваша ЕДА – это низменно, недостойно, это грязно, в конце концов!
Вот так бы наверняка спорили с культуртрегерами люди, с пеленок привыкшие получать питательные вещества из инъекций «государства». Примерно такого же типа споры сотрясают российское общество, когда заходит речь о «навязываемой нам Западом «демократии».
Немногочисленные «западники» упирают на «естественность» демократии с точки зрения природы человека, говорят о том, что она обеспечивает разнообразие, что она гораздо больше «заточена» под потребности конкретного индивида, что политическая жизнь при демократии – это интересно, это вкусно, что с ее помощью человек обретает контроль над важнейшей стороной своей жизнедеятельности…
Люди с советской и постсоветской психологией слушают все эти бредни угрюмо и недоверчиво. И возражают, упоминая и про «особый путь», и про «отраву», а самое главное – имея в виду, что «вся эта политика» - что-то бесконечно низменное, животное, и что «жевать» - то есть стараться вникать в особенности политической борьбы и принимать свои собственные ответственные политические решения – глупая, ненужная и непонятная РАБОТА.
Оккупационный принцип
Когда копаешься в собственном «Биосе» (в чем и состоит суть моего текста), важно определить базовые понятия максимально четко и вместе с тем просто. Иначе малейшие неточности или двусмысленности заведут потом черт знает куда. А уж если мы говорим о таком заезженном и захватанном слове, как «демократия»… Тут, главное, не стоит прежде времени вдаваться в мутные процедурные вопросы типа способов голосования, составе избирательных комиссий, надо или не надо защищать права меньшинства, чем сувенирная демократия отличается от суверенной и т.п.
Основополагающая, ключевая отличительная черта в данном случае – то, каким образом происходит наделение властью: в случае демократии это происходит снизу вверх, от рядовых участников некой общности к руководству. Вообще, для простоты можно выделить всего два типа наделения властью: демократический и оккупационный. В случае первого процесс идет «снизу вверх», в случае второго – сверху вниз, то есть от более высокого начальства, или «центра», к начальству более мелкому.
Основной особенностью построенного коммунистами «единственного в мире государства рабочих и крестьян» было то, что демократический способ наделения властью в нем вообще отсутствовал. Отсутствовал в принципе, на всех уровнях, что называется, «как класс». И, соответственно, на всех уровнях, от октябрятской «звездочки» до «выборов» Председателя Президиума Верховного Совета СССР, жестко и неукоснительно соблюдался оккупационный принцип. Любого рода власть в Стране Советов делегировалась только «сверху вниз» и никак иначе.
Важно, что примеры оккупационного принципа формирования «руководящих органов» (любых!) окружали будущего «гражданина СССР» именно что с детства, с младших классов школы, если не детского сада. Я не зря упомянул октябрятские «звездочки». Разъясню для молодого поколения – заботливая Советская власть начинала «вовлекать в общественную жизнь» своих юных граждан прямо с первого класса школы: сначала их принимали в «октябрята» (1-4 класс), потом в «пионеры» (5-8 класс), далее в «комсомольцы» (9 класс и до 28 лет).
Поначалу – в 20е годы прошлого века – вроде как еще считалось, что «октябрятами», «пионерами» и «комсомольцами» должны быть «избранные» - то есть самые лучшие, самые сознательные и самые беззаветно преданные «делу Ленина и родной Коммунистической партии» (официальная формулировка) юные совграждане. Однако довольно быстро «концепция изменилась», и возобладал противоположный подход – что в соответствующие «детские организации» должны вступать все дети, поголовно. То бишь появление у школьника значка на лацкане или красного галстука на шее быстро стало знаком не избранности, а попросту– лояльности, свидетельством, что данный ребенок такой же, как все, «обычный советский ребенок».
Зачем все это было сделано? Что за странная идея – создавать «общественные организации», в которых состоят ВСЕ? Идея проста – контроль. Единообразные «детские организации» пронизывали весь совок «от Москвы до самых до окраин». Дети Страны Советов должны были с самого начала «процесса коммунистического воспитания» учиться голосовать единогласно и по команде, и считать естественным состоять в организации, в которой от них, как от рядовых участников, ровным счетом ничего не зависит.
Далее этот навык только совершенствовался. Во всех случаях главным был принцип – никакой «командир звездочки» или «председатель совета отряда» не может быть избран иначе как по указанию классного руководителя, и любой «председатель совета дружины» (пионерской) немыслим иначе как по указанию администрации школы. Подход очень правильный с точки зрения социального конструктора: то, что усвоено и наблюдалось в детстве, воспринимается потом как норма, без критики.
«Демократический централизм»
Как и в предыдущем случае, «экспериментаторов» отличает завидная откровенность. Если отсутствие эмпатии по отношению к «классовым врагам» (то есть к соседям, родным, детям, старикам и женщинам) открыто провозглашалось абсолютно правильным и единственно возможным поведением, то и отсутствие у себя демократии коммунисты признавали открыто и для смеха называли «демократическим централизмом».
Суть «централизма» понятна – решения вышестоящего органа обязательны для нижестоящего. Но почему «демократический»? А потому что в совке «централизм» трактовался максимально расширительно: вышестоящий «избираемый» орган считал себя вправе контролировать все процессы внутри нижестоящего, включая и то, как и за кого его участники голосуют.
Суть советской демократии предельно проста – это единогласное голосование «за», причем за единственного возможного кандидата, заранее одобренного «сверху». Попытки голосовать «против» или «воздерживаться» не просто не поощрялись – они преследовались, а «вольнодумцы», имевшие наглость «воздерживаться», рисковали огрести (и огребали) серьезные неприятности.
Окружение совка
Итак, с детства советских граждан приучали к «правильному» восприятию того, как может быть устроено управление. Но пионерией и комсомолией дело, понятно, не ограничивалось. На Западе, скажем, реальной «школой демократии» выступают различные самодеятельные и общественные организации «по интересам», многие из которых весьма влиятельны. В тех же школах и ВУЗах есть и органы ученического самоуправления, и «родительские комитеты», действуют и мощные структуры типа Национальной стрелковой ассоциации в США. Посмотрит иной западный школьник на маму, вернувшуюся с бурных дебатов в родительском попечительском совете школы, на старшего брата, сочиняющего «предвыборную программу» для своего выдвижения в Совет студенческого самоуправления, на отца, борющегося за смещение бездарного, на его взгляд, председателя местной ячейки Стрелковой ассоциации – и понимание демократии приходит к такому школьнику как бы даже помимо его воли.
Не то было в СССР. Во-первых, общественных организаций было намного меньше. Во-вторых, были они вовсе не «самодеятельными», а наоборот – изначально находились под плотнейших колпаком «кураторов» из государственной и партийной администрации. Соответственно, никакие «шаги влево, шаги вправо» в советских/российских общественных организациях были просто невозможны, а члены всех этих ДОСААФ, профсоюзов и «учебно-воспитательных комиссий» в ВУЗах делали ровно то же самое, что и во всех прочих организациях совка – то есть единогласно голосовали «за» решения, которые уже до них и без них были написаны в вышестоящих инстанциях. Демократический централизм в действии!
Собственно, точно такая же картина наблюдается и сейчас. К примеру, чьей поддержкой должен заручиться общественно активный ветеран, желающий стать председателем какого-нибудь областного или районного Совета ветеранов? Смешно было бы сказать, что ветеранов. Ветераны тут ни при чем, и об этом сами ветераны знают лучше, чем кто-либо еще; главное – это поддержка соответствующей администрации города или области.
Таков ПРИНЦИП работы практически всех общественных организаций в совке.
Да что говорить – давайте возьмем для примера такую достаточно крупную общественную организацию, как Российская Православная Церковь, она же РПЦ. Попробуйте задать православным вопрос – в какой степени они оказывают влияние на формирование руководящих органов своего хотя бы прихода? Впрочем, с некоторых пор такие вопросы, по всей видимости, лучше не задавать, дабы не нарваться на «Закон о защите чувств верующих».
Однако для жителей совка РПЦ также была весьма зримым воплощением все того же Оккупационного принципа формирования власти, на языке коммунистов – «демократического централизма». Впрочем, на простом языке этот принцип можно выразить тоже максимально просто и доступно: «Начальством делает только начальство».
Предыдущая глава - "Страна утраченной эмпатии"
Часть Первая.
В стране уже вроде бы 20 лет демократия, свободные выборы, коммунистическая диктатура повержена. Но тем не менее жители страны не демонстрируют никакой особой приверженности идеям демократии – вплоть до того, что само слово «демократ» является для большинства россиян ругательным, и почему-то прочно ассоциируется со словом «воровство». В чем дело? Разве жители постсоветского государства не хотят сами управлять собственной жизнью?
Не хотят. И это весьма интересный результат того эксперимента, который мы здесь разбираем.
Эпиграф
Где-то с год назад участвовал я – как социолог – в одном любопытном исследовании российского Министерства образования. Оно касалось так называемых «детей с ОВЗ», то есть «с ограниченными возможностями здоровья» (это такой современный бюрократический эвфемизм, призванный заменить в официальных бумагах грубое, как правда, определение «дети-инвалиды»).
Я делал интервью и проводил групповые беседы с родителями таких детей, посещал специализированные школы, общался с преподавателями, которые этих детей пытаются приспособить к жизни в суровом мире относительно здоровых россиян. В основном исследование касалось детей с ДЦП – детским церебральным параличом. У них всегда в той или иной степени поражена координация движений, они с трудом передвигаются (чаще всего при помощи коляски), с трудом говорят, для многих огромная проблема – донести ложку до рта, на обучение этому уходят годы. Как-нибудь расскажу обо всем подробнее, а пока – только небольшой эпизод.
Как-то мы уже после «глубинного интервью» сидели и пили чай с очень опытной специалисткой именно по обучению детей с ДЦП, посвятившей этому делу без малого 30 лет. У нее они даже в ВУЗы поступают и успешно их заканчивают! В разговоре я еще раз выразил свое неподдельное потрясение и жалость к этим детишкам: как же им тяжело живется, сколько трудов им приходится прикладывать для того, чтобы выполнить простейшие, на наш взгляд, операции!
В ответ опытный педагог кинула не меня взгляд исподлобья и сказала с легкой усмешкой:
- Да вы не торопитесь их так уж жалеть!
Ответ показался мне циничным, и я, каюсь, мысленно записал его в разряд «примеров профессиональной деформации». Вот, мол, все врачи таковы – от вида человеческих страданий черствеют, грубеют… А собеседница меж тем продолжала:
- Поймите, они ведь не такие, как мы. Если бы нас – меня или вас – засунуть вот прямо сейчас в такое тело, как у них – да, мы бы безмерно страдали. Оттого что мы бы с вами знали, какие возможности по координации движений, по самим движениям – у нас были, и какие теперь, какая малость осталась. Но вся штука в том, что эти дети в таком теле родились! Понимаете? Оно у них такое всегда было, и то, что вам кажется жутким ограничением, для них – норма!
- Но они ведь видят других… э-ээ… здоровых, - проблеял я. Честно говоря, я был жутко шокирован. – Видят, что у них… то есть у нас… все просто..?
- Видят, конечно, - безжалостно и твердо закончила заслуженная учительница. – Но собственного опыта, личного переживания этой «простоты» у них нет. Мы с вами тоже смотрим, к примеру, в цирке на воздушных гимнастов. Нам чисто зрительно нравится, как они там летают – но разве мы жутко страдаем от того, что сами так не можем?
Я вспомнил о поразившем меня разговоре, когда размышлял над темой данной главы. Ведь, в некотором смысле, постсоветское общество тоже пребывает в состоянии этакого «социального ДЦП»: простейшие общественные движения даются с огромным трудом, координация между различными частями социального организма вообще практически отсутствует. Как результат – общество или вообще не двигается, или движется хаотично и куда-то не туда.
Налицо, казалось бы, критическая неприспособленность к жизни. Но в умах, тем не менее, господствует благодушие и чуть ли не гордость, беспокойства никто не ощущает.
Объяснение парадоксу, оказывается, очень простое: МЫ ВСЕ В ЭТОМ ТЕЛЕ РОДИЛИСЬ.
Немного фантастики
Создавшейся сейчас в стране ситуации можно подобрать такую фантастическую аналогию: допустим, в некой стране власти в один прекрасный день решили отучить жителей от традиционного процесса еды, как «контрпродуктивного». Людей заставили получать два раза в день инъекции некоего питательного раствора непосредственно в вену. Укол болезненный, раствор питательный в меру и одинаков для всех – но со временем все так или иначе к этому привыкают. Вот уже и поколения выросли на таком «рационе».
А потом – вдруг! – старая власть рухнула, и для потомков прошедших через эксперимент граждан открыли альтернативу. Провозгласили, что отныне можно питаться не только «традиционно» - то есть через питательные шланги в вену – но и «как на Западе», то есть употреблением разнообразной пищи через рот! Безусловно, для страны это целая революция.
Вроде бы преимущества «западного способа» должны быть всем очевидны. Во-первых, он как бы более естественен, более соответствует «человеческому естеству». Во-вторых, питание «через рот» более разнообразно. В-третьих – немаловажно – человек, питающийся за столом, получает возможность подбирать себе еду по собственному выбору, есть то, что ему нравится, и не есть то, что противно. Самое главное – человек ВИДИТ, что он ест! Это не какой-то непонятный раствор, вливаемый в тебя на государственных пунктах раздачи, про который вообще до конца неизвестно, кто и из чего его приготовил!
Наконец, сам процесс еды – это ведь новые, в основном приятные ощущения, это ВКУСНО! Не так ли?
Однако не менее очевидно, что среди «обработанного» населения, точнее, его потомков, сразу же возникнет и мощная, многочисленная оппозиция «западным веяниям». И аргументы «оппозиции» тоже будут весомы.
Во-первых, скажут они, централизованное питание обеспечивает единство нации. Все в одно время получают одну и ту же полезную инъекцию – разве это не сплачивает? Разве это не дает ощущения единения?
Во-вторых, питание через шланги – это наш путь. Такая у нас специфика родной страны. Так делали наши отцы и наши деды, и были, между прочим, прекрасные люди. Чего ради нам предавать своих отцов?
В-третьих: вот вы говорите «разнообразие». А зачем оно? Мы жили без всякого разнообразия, принимали в вену, что дают – и слава богу, выжили и живем до сих пор! А самое главное – ведь выбирая себе еду самостоятельно, недолго и отравиться! Разве это не реальная опасность? Реальная. Так стоит ли очертя голову забывать свои корни и тащить в рот что ни попадя?
Наконец, эту самую еду еще надо где-то добывать, потом готовить, а потом еще ЖЕВАТЬ! Куча усилий и личного времени, а ЗАЧЕМ? Мы привыкли, что все то, над чем мучаются «обычные люди», делается кем-то и без всякого нашего участия! Зачем нам снова разрабатывать себе десны, зубы, вспоминать давно забытые в нашей стране поварские книги… Ради некоего «вкуса»? Да гори он огнем! Ведь эта Ваша ЕДА – это низменно, недостойно, это грязно, в конце концов!
Вот так бы наверняка спорили с культуртрегерами люди, с пеленок привыкшие получать питательные вещества из инъекций «государства». Примерно такого же типа споры сотрясают российское общество, когда заходит речь о «навязываемой нам Западом «демократии».
Немногочисленные «западники» упирают на «естественность» демократии с точки зрения природы человека, говорят о том, что она обеспечивает разнообразие, что она гораздо больше «заточена» под потребности конкретного индивида, что политическая жизнь при демократии – это интересно, это вкусно, что с ее помощью человек обретает контроль над важнейшей стороной своей жизнедеятельности…
Люди с советской и постсоветской психологией слушают все эти бредни угрюмо и недоверчиво. И возражают, упоминая и про «особый путь», и про «отраву», а самое главное – имея в виду, что «вся эта политика» - что-то бесконечно низменное, животное, и что «жевать» - то есть стараться вникать в особенности политической борьбы и принимать свои собственные ответственные политические решения – глупая, ненужная и непонятная РАБОТА.
Оккупационный принцип
Когда копаешься в собственном «Биосе» (в чем и состоит суть моего текста), важно определить базовые понятия максимально четко и вместе с тем просто. Иначе малейшие неточности или двусмысленности заведут потом черт знает куда. А уж если мы говорим о таком заезженном и захватанном слове, как «демократия»… Тут, главное, не стоит прежде времени вдаваться в мутные процедурные вопросы типа способов голосования, составе избирательных комиссий, надо или не надо защищать права меньшинства, чем сувенирная демократия отличается от суверенной и т.п.
Основополагающая, ключевая отличительная черта в данном случае – то, каким образом происходит наделение властью: в случае демократии это происходит снизу вверх, от рядовых участников некой общности к руководству. Вообще, для простоты можно выделить всего два типа наделения властью: демократический и оккупационный. В случае первого процесс идет «снизу вверх», в случае второго – сверху вниз, то есть от более высокого начальства, или «центра», к начальству более мелкому.
Основной особенностью построенного коммунистами «единственного в мире государства рабочих и крестьян» было то, что демократический способ наделения властью в нем вообще отсутствовал. Отсутствовал в принципе, на всех уровнях, что называется, «как класс». И, соответственно, на всех уровнях, от октябрятской «звездочки» до «выборов» Председателя Президиума Верховного Совета СССР, жестко и неукоснительно соблюдался оккупационный принцип. Любого рода власть в Стране Советов делегировалась только «сверху вниз» и никак иначе.
Важно, что примеры оккупационного принципа формирования «руководящих органов» (любых!) окружали будущего «гражданина СССР» именно что с детства, с младших классов школы, если не детского сада. Я не зря упомянул октябрятские «звездочки». Разъясню для молодого поколения – заботливая Советская власть начинала «вовлекать в общественную жизнь» своих юных граждан прямо с первого класса школы: сначала их принимали в «октябрята» (1-4 класс), потом в «пионеры» (5-8 класс), далее в «комсомольцы» (9 класс и до 28 лет).
Поначалу – в 20е годы прошлого века – вроде как еще считалось, что «октябрятами», «пионерами» и «комсомольцами» должны быть «избранные» - то есть самые лучшие, самые сознательные и самые беззаветно преданные «делу Ленина и родной Коммунистической партии» (официальная формулировка) юные совграждане. Однако довольно быстро «концепция изменилась», и возобладал противоположный подход – что в соответствующие «детские организации» должны вступать все дети, поголовно. То бишь появление у школьника значка на лацкане или красного галстука на шее быстро стало знаком не избранности, а попросту– лояльности, свидетельством, что данный ребенок такой же, как все, «обычный советский ребенок».
Зачем все это было сделано? Что за странная идея – создавать «общественные организации», в которых состоят ВСЕ? Идея проста – контроль. Единообразные «детские организации» пронизывали весь совок «от Москвы до самых до окраин». Дети Страны Советов должны были с самого начала «процесса коммунистического воспитания» учиться голосовать единогласно и по команде, и считать естественным состоять в организации, в которой от них, как от рядовых участников, ровным счетом ничего не зависит.
Далее этот навык только совершенствовался. Во всех случаях главным был принцип – никакой «командир звездочки» или «председатель совета отряда» не может быть избран иначе как по указанию классного руководителя, и любой «председатель совета дружины» (пионерской) немыслим иначе как по указанию администрации школы. Подход очень правильный с точки зрения социального конструктора: то, что усвоено и наблюдалось в детстве, воспринимается потом как норма, без критики.
«Демократический централизм»
Как и в предыдущем случае, «экспериментаторов» отличает завидная откровенность. Если отсутствие эмпатии по отношению к «классовым врагам» (то есть к соседям, родным, детям, старикам и женщинам) открыто провозглашалось абсолютно правильным и единственно возможным поведением, то и отсутствие у себя демократии коммунисты признавали открыто и для смеха называли «демократическим централизмом».
Суть «централизма» понятна – решения вышестоящего органа обязательны для нижестоящего. Но почему «демократический»? А потому что в совке «централизм» трактовался максимально расширительно: вышестоящий «избираемый» орган считал себя вправе контролировать все процессы внутри нижестоящего, включая и то, как и за кого его участники голосуют.
Суть советской демократии предельно проста – это единогласное голосование «за», причем за единственного возможного кандидата, заранее одобренного «сверху». Попытки голосовать «против» или «воздерживаться» не просто не поощрялись – они преследовались, а «вольнодумцы», имевшие наглость «воздерживаться», рисковали огрести (и огребали) серьезные неприятности.
Окружение совка
Итак, с детства советских граждан приучали к «правильному» восприятию того, как может быть устроено управление. Но пионерией и комсомолией дело, понятно, не ограничивалось. На Западе, скажем, реальной «школой демократии» выступают различные самодеятельные и общественные организации «по интересам», многие из которых весьма влиятельны. В тех же школах и ВУЗах есть и органы ученического самоуправления, и «родительские комитеты», действуют и мощные структуры типа Национальной стрелковой ассоциации в США. Посмотрит иной западный школьник на маму, вернувшуюся с бурных дебатов в родительском попечительском совете школы, на старшего брата, сочиняющего «предвыборную программу» для своего выдвижения в Совет студенческого самоуправления, на отца, борющегося за смещение бездарного, на его взгляд, председателя местной ячейки Стрелковой ассоциации – и понимание демократии приходит к такому школьнику как бы даже помимо его воли.
Не то было в СССР. Во-первых, общественных организаций было намного меньше. Во-вторых, были они вовсе не «самодеятельными», а наоборот – изначально находились под плотнейших колпаком «кураторов» из государственной и партийной администрации. Соответственно, никакие «шаги влево, шаги вправо» в советских/российских общественных организациях были просто невозможны, а члены всех этих ДОСААФ, профсоюзов и «учебно-воспитательных комиссий» в ВУЗах делали ровно то же самое, что и во всех прочих организациях совка – то есть единогласно голосовали «за» решения, которые уже до них и без них были написаны в вышестоящих инстанциях. Демократический централизм в действии!
Собственно, точно такая же картина наблюдается и сейчас. К примеру, чьей поддержкой должен заручиться общественно активный ветеран, желающий стать председателем какого-нибудь областного или районного Совета ветеранов? Смешно было бы сказать, что ветеранов. Ветераны тут ни при чем, и об этом сами ветераны знают лучше, чем кто-либо еще; главное – это поддержка соответствующей администрации города или области.
Таков ПРИНЦИП работы практически всех общественных организаций в совке.
Да что говорить – давайте возьмем для примера такую достаточно крупную общественную организацию, как Российская Православная Церковь, она же РПЦ. Попробуйте задать православным вопрос – в какой степени они оказывают влияние на формирование руководящих органов своего хотя бы прихода? Впрочем, с некоторых пор такие вопросы, по всей видимости, лучше не задавать, дабы не нарваться на «Закон о защите чувств верующих».
Однако для жителей совка РПЦ также была весьма зримым воплощением все того же Оккупационного принципа формирования власти, на языке коммунистов – «демократического централизма». Впрочем, на простом языке этот принцип можно выразить тоже максимально просто и доступно: «Начальством делает только начальство».
Психология совка-2. Воля к управлению-2
Продолжение. Начало здесь
Часть вторая
Демократия как недобросовестность
Есть такой удивительный феномен в отношении советского/постсоветского народа к своим «вождям»: если «вождь» знаменит как кровавый тиран, который самолично, 24 ч в сутки 7 дней в неделю пачками отдавал приказы о расстрелах, сажал, гноил, гнобил и вообще держал народ в ежовых рукавицах – упырю практически гарантирована всенародная любовь и вечная благодарность «дорогих россиян». Сталин – самый яркий объект такой «любви», но, в общем, и Ленин недалеко ушел в этом плане.
И наоборот: если совначальник известен тем, что стремился «отпускать гайки», «разводить демократию», а то и вообще – давать свободу, вплоть до освобождения «политических» или бросания фразами «берите суверенитета сколько хотите» – то поистине нет таких проклятий, которые не произносил бы денно и нощно в его адрес неблагодарный народ. Презрение, улюлюканье и смачные плевки на могилу – вот всё, на что могут рассчитывать назадачливые деятели подобного рода в исторической перспективе, зовись они хоть Горбачев, хоть Ельцин, хоть какой-нибудь Хрущев.
Почему так? Что за странный парадокс? Почему угнетатели у нас традиционно в почете, а освободители «купаются» в народном презрении?
Понять сей феномен было бы невозможно, если не учитывать сказанное в Первой части – тот факт, что обитатели Совка приучены всей совковой историей воспринимать оккупационный принцип управления как единственно возможный (Напомним, что при оккупационном управлении власть распределяется только сверху вниз, от начальства более высокого уровня к начальству менее высокому – и больше никак). В совке это называлось «демократический централизм».
Так вот, одним из неизбежных следствий «демократического централизма» является Вертикаль. Если каждый нижестоящий начальник поставлен на свое место кем-то вышестоящим – тот, кто поставил, тот может и снять. Это ВАЖНО – что при оккупационном типе управления вообще НИ ОДИН начальник чего бы то ни было не является самодостаточным – над ним всегда есть КТО-ТО, «Другой Начальник», от которого нижестоящий всецело зависит.
Поскольку никаких примеров иного советская действительность не давала, «совки» с детства привыкали к тому, что иначе просто не может быть: над любым начальником есть другой начальник, повыше, который, «если что», должен нижестоящего «поправить»! Фактически на уровне «записи в БИОСе» совок привыкал считать, что у вышестоящего начальника такая РАБОТА – следить за всем, что делают нижестоящие, и, в случае чего, ВМЕШИВАТЬСЯ.
И вот теперь давайте посмотрим, как воспримет человек с такой установкой появление «начальника-демократа». Такого, который говорит лозунги типа «больше самостоятельности на местах! Даешь свободные выборы! Больше полномочий местным органам власти!!» и т .п. Пока всё это остается на уровне деклараций, совок продолжает мирно спать под кепкой – «начальство чевой-то опять придумывает, делать ему нечего». Но когда дело доходит до реализации…
Представьте себя, читатель, в такой ситуации: есть некто, кто, по вашему мнению, занимается тяжелой и довольно грязной работой – ну, к примеру, за неплохую зарплату подметает пол в вашей конторе. И вот в один прекрасный день вы являетесь на службу – и видите, что в помещении подметать перестали! И мало того: чертов уборщик подходит с метлой в руке прямо к вам! И говорит, что он, из-за каких-то высоких и малопонятных соображений, подметать больше не будет. А кто будет? Вы! Это он, типа, так решил. Каково? И дальше – еще круче: вконец оборзевший подметальщик заявляет, что зарплату он будет получать по-прежнему, а вот подметать за него – то есть делать его работу – вы должны будете БЕСПЛАТНО!!
Не правда ли, какая-то просто несусветная наглость?
Если вы сумели проникнуться этой ситуацией – вам будет уже нетрудно воспринять и чувства совковых жителей в отношении Ельцина и, тем паче, Горбачева. Ведь, с совковой точки зрения, два реформатора сделали ровно то же самое, что и наш гипотетический уборщик: попытались взвалить на вовсе не просивших об этом граждан СССР тяжкий труд по контролю за деятельностью всех бесчисленных совковых начальников, труд УПРАВЛЕНИЯ!
То есть в восприятии населения совка начальники-«демократы» - это просто лентяи, отлынивающие от своих обязанностей, недобросовестные работники, решившие «припахать» совершенно посторонних людей – нас! – делать бесплатно то, за что самим начальникам деньги платят. Тут – думает совок – или какая-то совсем уже несусветная наглость со стороны высшего начальства, или его же непроходимая тупость.
И наоборот: те же совки, как правило, крайне благожелательно воспринимают вождей в процессе «ручного управления». Это «западникам» нелегко объяснить, чего ради Путин и Медведев без устали ездят по разным предприятиям в разных концах все еще необъятной РФ, обряжаются в спецодежду, самолично давят на разные кнопки, а то и публично распекают местных руководителей, к примеру, за то, что у них «котельные плохо работают». Конечно, для стороннего глаза диковато смотрится такое усердие у начальника уровня президента или премьер-министра – типа, неужели они всю шестую часть суши намерены таким макаром инспектировать? Пупок ведь развяжется! Однако совку картинка такого «руления» как бальзам по сердцу: с его точки зрения, Большой Начальник таким образом как раз и отрабатывает свою зарплату «на полную» - «лезет во все дыры», «контролирует всё и вся». Ведь это и есть его функция!
Пример «Крымска»
Возьмем, для примера, Крымск. Как известно, тамошний глава Крымского района повел себя во время недавнего страшного наводнения весьма недостойным образом: сперва «не принял достаточных мер по оповещению населения о стихийном бедствии», а потом втихаря за пару часов до прихода «большой воды» вывез из города свою семью, после чего и сам благополучно сбежал, в точном соответствии с принципом «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Также и мэр того самого города Крымска проявил себя в ночь трагедии немногим лучше – в связи с чем тоже, как и «коллега», глава района, нынче отрешен от должности и находится под стражей в ожидании суда. Да что говорить, вся страна убедилась воочию: местная власть в час суровых испытаний проявила себя в Крымске абсолютно беспомощной, «зато» оба руководителя местной власти вели себя в этот период совершенно безобразно.
Кто же виноват в случившемся? Откуда взялись на голову несчастных крымчан такие мерзавцы-начальники, развалившие всю работу, думающие только о себе, из-за которых погибли страшной смертью в пучине грязной воды почти две сотни человек?
Оказывается, они вовсе не прилетели с Марса. Их выбрали сами же жители, на альтернативных выборах: в 2010 году ныне осужденный глава Крымского района набрал аж 78% голосов жителей района, а в мае (!) 2012 года на выборах мэра Крымска, за 2 месяца до трагедии, также уже отрешенный от должности мэра некто Улановский огреб вообще более 90% голосов! Поистине всенародная поддержка.
Случай, казалось бы, химически чистый: что жители себе выбрали, то в итоге и получили. Не так ли?
Однако, если бы большинство действительно думало так – это была бы другая страна. В реальности же в произошедшем чаще всего винят… Путина. И, что самое смешное – так думает, похоже, и сам Путин. Мы это видели в его загнанном взгляде в дни, когда он прилетел в Крымск сразу после наводнения, чтобы «разруливать». Ведь Путин – тоже плоть от плоти совка; эта общность «ментального тела» со своими согражданами существенно помогает ему столько лет удерживаться у власти.
Пленники конспирологии
Cоветское наследие делает обитателей постсовка людьми абсолютно открытыми в отношении всяческих «теорий заговора». Страсть наших «пикейных жилетов», причем практически независимо от возраста, материального статуса и социального положения, обсуждать самые заковыристые и самые на вид абсурдные версии о всяких «тайных правительствах», жидомасонах и «мировой закулисе» давно уже вошла не только в художественную литературу, но и в анекдоты и поговорки.
Откуда в нас такая детская готовность поверить в «скрытую подоплеку» или «второй смысл» известных событий? Откуда эта массовая готовность читать «между строк» всё, даже телефонный справочник? Разгадка проста: ведь сама политическая реальность СССР была бесконечно обманчивой. Устройство политической системы, каким оно было описано в «сталинской» Конституции СССР, ни в малейшей степени не соответствовало тому, как была устроена политическая система на самом деле.
К примеру, в официальных конструкциях насчет «советских органов власти» были стыдливо пропущены партийные комитеты КПСС – при том, что вся РЕАЛЬНАЯ власть в стране принадлежала именно им. Райисполкомы-облисполкомы-советы министров были всего лишь «ложной вертикалью», «приводными ремнями партии» наряду с советами депутатов.
Реальные решения, по которым впоследствии жила вся страна, принимались на уровне КПСС, в цепочке «райкомы – горкомы – обкомы- ЦК КПСС». Это и была настоящая власть в стране – власть, на которую обычный житель страны не имел ни малейшего влияния даже теоретически, на формальном уровне. Комитеты КПСС принимали решения, обязательные ДЛЯ ВСЕХ – но при этом реальных прав избирать их не имели не только беспартийные, но и 20 миллионов так называемых «рядовых коммунистов». Рядовые коммунисты, не входящие в номенклатуру, могли повлиять на кадровый состав партийных комитетов примерно в той же степени, что и «прочие» граждане СССР – то есть ни в какой. Всё формировалось «сверху вниз».
При этом, исходя из советских же законов, было невозможно даже объяснить – а ПОЧЕМУ, собственно, власть Партии так велика? С какой стати органы КПСС напрямую вмешиваются во все стороны жизни, произвольно тасуют органы управления везде – хоть на заводах, хоть в газетах, хоть в армии, хоть в милиции? Такие вопросы не то что «не принято» было задавать; долгое время, почти до самого конца СССР, эти вопросы НЕЛЬЗЯ было задавать, так как сам вопрос квалифицировался как «попытка поставить под сомнение руководящую роль Партии», а это – уголовная статья, а в самые лихие годы – 30-40е – за такое мог бы быть и расстрел.
Советский человек жил с четким ощущением, что все эти пышные «президиумы верховного совета» и «депутаты советов народных депутатов» - не более чем пышная бутафория, а настоящая власть совсем не здесь, законы – ничто, «позвоночное право» - всё, но говорить об этом вслух – ни-ни! Это на Западе наивные американцы были до глубины души потрясены нехитрой мыслью из «мистического сериала» насчет того, что «совы не то, чем они кажутся».
В наших широтах «Твин Пикс» был гораздо менее успешен, и, думается, не в последнюю очередь потому, что для советского человека мысль о совах – не откровение, а нечто само собой разумеющееся. Банальность.
Мы, постсоветские люди – все конспирологи от бога. Все двусмысленности мы ловим на лету, никаким декларациям (включая и «Программу строителей коммунизма», и «Декларацию прав человека») не верим по определению. Наоборот: в общении с совком главная, практически неодолимая трудность – убедить его, что порой все-таки совы – это просто совы, и ничего больше.
Если говорить о зрительском успехе, то запутанные триллеры здесь не идут – совки их колят «на раз», невзирая ни на какие хитросплетения. Пробрать совка до глубины души может только открытое, ясное, прямое высказывание. Впрочем, ясно и прямо выражаться в совке не принято. Да и некому.
Часть вторая
Демократия как недобросовестность
Есть такой удивительный феномен в отношении советского/постсоветского народа к своим «вождям»: если «вождь» знаменит как кровавый тиран, который самолично, 24 ч в сутки 7 дней в неделю пачками отдавал приказы о расстрелах, сажал, гноил, гнобил и вообще держал народ в ежовых рукавицах – упырю практически гарантирована всенародная любовь и вечная благодарность «дорогих россиян». Сталин – самый яркий объект такой «любви», но, в общем, и Ленин недалеко ушел в этом плане.
И наоборот: если совначальник известен тем, что стремился «отпускать гайки», «разводить демократию», а то и вообще – давать свободу, вплоть до освобождения «политических» или бросания фразами «берите суверенитета сколько хотите» – то поистине нет таких проклятий, которые не произносил бы денно и нощно в его адрес неблагодарный народ. Презрение, улюлюканье и смачные плевки на могилу – вот всё, на что могут рассчитывать назадачливые деятели подобного рода в исторической перспективе, зовись они хоть Горбачев, хоть Ельцин, хоть какой-нибудь Хрущев.
Почему так? Что за странный парадокс? Почему угнетатели у нас традиционно в почете, а освободители «купаются» в народном презрении?
Понять сей феномен было бы невозможно, если не учитывать сказанное в Первой части – тот факт, что обитатели Совка приучены всей совковой историей воспринимать оккупационный принцип управления как единственно возможный (Напомним, что при оккупационном управлении власть распределяется только сверху вниз, от начальства более высокого уровня к начальству менее высокому – и больше никак). В совке это называлось «демократический централизм».
Так вот, одним из неизбежных следствий «демократического централизма» является Вертикаль. Если каждый нижестоящий начальник поставлен на свое место кем-то вышестоящим – тот, кто поставил, тот может и снять. Это ВАЖНО – что при оккупационном типе управления вообще НИ ОДИН начальник чего бы то ни было не является самодостаточным – над ним всегда есть КТО-ТО, «Другой Начальник», от которого нижестоящий всецело зависит.
Поскольку никаких примеров иного советская действительность не давала, «совки» с детства привыкали к тому, что иначе просто не может быть: над любым начальником есть другой начальник, повыше, который, «если что», должен нижестоящего «поправить»! Фактически на уровне «записи в БИОСе» совок привыкал считать, что у вышестоящего начальника такая РАБОТА – следить за всем, что делают нижестоящие, и, в случае чего, ВМЕШИВАТЬСЯ.
И вот теперь давайте посмотрим, как воспримет человек с такой установкой появление «начальника-демократа». Такого, который говорит лозунги типа «больше самостоятельности на местах! Даешь свободные выборы! Больше полномочий местным органам власти!!» и т .п. Пока всё это остается на уровне деклараций, совок продолжает мирно спать под кепкой – «начальство чевой-то опять придумывает, делать ему нечего». Но когда дело доходит до реализации…
Представьте себя, читатель, в такой ситуации: есть некто, кто, по вашему мнению, занимается тяжелой и довольно грязной работой – ну, к примеру, за неплохую зарплату подметает пол в вашей конторе. И вот в один прекрасный день вы являетесь на службу – и видите, что в помещении подметать перестали! И мало того: чертов уборщик подходит с метлой в руке прямо к вам! И говорит, что он, из-за каких-то высоких и малопонятных соображений, подметать больше не будет. А кто будет? Вы! Это он, типа, так решил. Каково? И дальше – еще круче: вконец оборзевший подметальщик заявляет, что зарплату он будет получать по-прежнему, а вот подметать за него – то есть делать его работу – вы должны будете БЕСПЛАТНО!!
Не правда ли, какая-то просто несусветная наглость?
Если вы сумели проникнуться этой ситуацией – вам будет уже нетрудно воспринять и чувства совковых жителей в отношении Ельцина и, тем паче, Горбачева. Ведь, с совковой точки зрения, два реформатора сделали ровно то же самое, что и наш гипотетический уборщик: попытались взвалить на вовсе не просивших об этом граждан СССР тяжкий труд по контролю за деятельностью всех бесчисленных совковых начальников, труд УПРАВЛЕНИЯ!
То есть в восприятии населения совка начальники-«демократы» - это просто лентяи, отлынивающие от своих обязанностей, недобросовестные работники, решившие «припахать» совершенно посторонних людей – нас! – делать бесплатно то, за что самим начальникам деньги платят. Тут – думает совок – или какая-то совсем уже несусветная наглость со стороны высшего начальства, или его же непроходимая тупость.
И наоборот: те же совки, как правило, крайне благожелательно воспринимают вождей в процессе «ручного управления». Это «западникам» нелегко объяснить, чего ради Путин и Медведев без устали ездят по разным предприятиям в разных концах все еще необъятной РФ, обряжаются в спецодежду, самолично давят на разные кнопки, а то и публично распекают местных руководителей, к примеру, за то, что у них «котельные плохо работают». Конечно, для стороннего глаза диковато смотрится такое усердие у начальника уровня президента или премьер-министра – типа, неужели они всю шестую часть суши намерены таким макаром инспектировать? Пупок ведь развяжется! Однако совку картинка такого «руления» как бальзам по сердцу: с его точки зрения, Большой Начальник таким образом как раз и отрабатывает свою зарплату «на полную» - «лезет во все дыры», «контролирует всё и вся». Ведь это и есть его функция!
Пример «Крымска»
Возьмем, для примера, Крымск. Как известно, тамошний глава Крымского района повел себя во время недавнего страшного наводнения весьма недостойным образом: сперва «не принял достаточных мер по оповещению населения о стихийном бедствии», а потом втихаря за пару часов до прихода «большой воды» вывез из города свою семью, после чего и сам благополучно сбежал, в точном соответствии с принципом «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Также и мэр того самого города Крымска проявил себя в ночь трагедии немногим лучше – в связи с чем тоже, как и «коллега», глава района, нынче отрешен от должности и находится под стражей в ожидании суда. Да что говорить, вся страна убедилась воочию: местная власть в час суровых испытаний проявила себя в Крымске абсолютно беспомощной, «зато» оба руководителя местной власти вели себя в этот период совершенно безобразно.
Кто же виноват в случившемся? Откуда взялись на голову несчастных крымчан такие мерзавцы-начальники, развалившие всю работу, думающие только о себе, из-за которых погибли страшной смертью в пучине грязной воды почти две сотни человек?
Оказывается, они вовсе не прилетели с Марса. Их выбрали сами же жители, на альтернативных выборах: в 2010 году ныне осужденный глава Крымского района набрал аж 78% голосов жителей района, а в мае (!) 2012 года на выборах мэра Крымска, за 2 месяца до трагедии, также уже отрешенный от должности мэра некто Улановский огреб вообще более 90% голосов! Поистине всенародная поддержка.
Случай, казалось бы, химически чистый: что жители себе выбрали, то в итоге и получили. Не так ли?
Однако, если бы большинство действительно думало так – это была бы другая страна. В реальности же в произошедшем чаще всего винят… Путина. И, что самое смешное – так думает, похоже, и сам Путин. Мы это видели в его загнанном взгляде в дни, когда он прилетел в Крымск сразу после наводнения, чтобы «разруливать». Ведь Путин – тоже плоть от плоти совка; эта общность «ментального тела» со своими согражданами существенно помогает ему столько лет удерживаться у власти.
Пленники конспирологии
Cоветское наследие делает обитателей постсовка людьми абсолютно открытыми в отношении всяческих «теорий заговора». Страсть наших «пикейных жилетов», причем практически независимо от возраста, материального статуса и социального положения, обсуждать самые заковыристые и самые на вид абсурдные версии о всяких «тайных правительствах», жидомасонах и «мировой закулисе» давно уже вошла не только в художественную литературу, но и в анекдоты и поговорки.
Откуда в нас такая детская готовность поверить в «скрытую подоплеку» или «второй смысл» известных событий? Откуда эта массовая готовность читать «между строк» всё, даже телефонный справочник? Разгадка проста: ведь сама политическая реальность СССР была бесконечно обманчивой. Устройство политической системы, каким оно было описано в «сталинской» Конституции СССР, ни в малейшей степени не соответствовало тому, как была устроена политическая система на самом деле.
К примеру, в официальных конструкциях насчет «советских органов власти» были стыдливо пропущены партийные комитеты КПСС – при том, что вся РЕАЛЬНАЯ власть в стране принадлежала именно им. Райисполкомы-облисполкомы-советы министров были всего лишь «ложной вертикалью», «приводными ремнями партии» наряду с советами депутатов.
Реальные решения, по которым впоследствии жила вся страна, принимались на уровне КПСС, в цепочке «райкомы – горкомы – обкомы- ЦК КПСС». Это и была настоящая власть в стране – власть, на которую обычный житель страны не имел ни малейшего влияния даже теоретически, на формальном уровне. Комитеты КПСС принимали решения, обязательные ДЛЯ ВСЕХ – но при этом реальных прав избирать их не имели не только беспартийные, но и 20 миллионов так называемых «рядовых коммунистов». Рядовые коммунисты, не входящие в номенклатуру, могли повлиять на кадровый состав партийных комитетов примерно в той же степени, что и «прочие» граждане СССР – то есть ни в какой. Всё формировалось «сверху вниз».
При этом, исходя из советских же законов, было невозможно даже объяснить – а ПОЧЕМУ, собственно, власть Партии так велика? С какой стати органы КПСС напрямую вмешиваются во все стороны жизни, произвольно тасуют органы управления везде – хоть на заводах, хоть в газетах, хоть в армии, хоть в милиции? Такие вопросы не то что «не принято» было задавать; долгое время, почти до самого конца СССР, эти вопросы НЕЛЬЗЯ было задавать, так как сам вопрос квалифицировался как «попытка поставить под сомнение руководящую роль Партии», а это – уголовная статья, а в самые лихие годы – 30-40е – за такое мог бы быть и расстрел.
Советский человек жил с четким ощущением, что все эти пышные «президиумы верховного совета» и «депутаты советов народных депутатов» - не более чем пышная бутафория, а настоящая власть совсем не здесь, законы – ничто, «позвоночное право» - всё, но говорить об этом вслух – ни-ни! Это на Западе наивные американцы были до глубины души потрясены нехитрой мыслью из «мистического сериала» насчет того, что «совы не то, чем они кажутся».
В наших широтах «Твин Пикс» был гораздо менее успешен, и, думается, не в последнюю очередь потому, что для советского человека мысль о совах – не откровение, а нечто само собой разумеющееся. Банальность.
Мы, постсоветские люди – все конспирологи от бога. Все двусмысленности мы ловим на лету, никаким декларациям (включая и «Программу строителей коммунизма», и «Декларацию прав человека») не верим по определению. Наоборот: в общении с совком главная, практически неодолимая трудность – убедить его, что порой все-таки совы – это просто совы, и ничего больше.
Если говорить о зрительском успехе, то запутанные триллеры здесь не идут – совки их колят «на раз», невзирая ни на какие хитросплетения. Пробрать совка до глубины души может только открытое, ясное, прямое высказывание. Впрочем, ясно и прямо выражаться в совке не принято. Да и некому.
Бараны и страх (продолжение "Психологии совка-2")
Начало здесь
Часть третья
Участковый Каттани
Почему начальство, скажем, губернаторы и мэры, не стреляют людей – простых обывателей – забавы ради? А почему они не приказывают своим телохранителям похищать хорошеньких простушек, чтобы потом смачно насиловать их в своих покоях? Почему, наконец, они просто не отбирают у обычных сограждан понравившееся им имущество – безделушки там, квартиры, машины? Вот так просто, используя силу госмашины – пришел и отобрал?
Вопрос кажется странным и даже диким. Однако он помогает нам выявить весьма и весьма существенное различие в восприятии сложившейся системы власти между западным и типичным постсовковым обывателем. Дело в том, что ответы на него – принципиально разные по ту и по эту сторону бывшего «железного занавеса».
Для западного обывателя (после того как он придет в себя от самой постановки вопроса) ответ крайне прост: конечно, пожмет он плечами, все возможно, но ведь есть прокуроры, есть суд, есть шерифы и вообще правоохранительные органы; едва ли начальник будет настолько безумен, что пойдет против всей отлаженной веками правоохранительной системы.
Обыватель из постсовка, быть может, и рад бы был ответить так же – но, к сожалению, большинству такой ответ даже не придет в голову. Причина в том, что люди «родом из Страны Советов» просто не выработали привычки воспринимать «правоохранительную систему» отдельно от собственно Власти; для них «менты, прокуроры и судьи» - неотъемлемая часть Системы, причем – подчиненная часть. Поэтому для истинно советского человека предполагать, что взбесившегося губернатора или мэра станет преследовать «честный прокурор», этакий «русский Каттани» - все равно что, наблюдая над сбежавшим от санитаров буйнопомешанным, надеяться, что его левая рука и правая нога вмешаются и не допустят кровопролития.
Представители третьего или даже четвертого поколения совков твердо знают, что этого не будет, «потому что не может быть никогда». Вспомним известный, по крайней мере на уровне народной молвы, пример Лаврентия Берии – который, до тех пор, пока не вышел из доверия, именно этим и промышлял – посылал нукеров, те похищали на улицах Москвы красивых девушек и доставляли ему для плотских утех. Причем делал он это ГОДАМИ.
Предположим, об этом сняли бы фильм. Смог бы новейший сценарист ввести в сценарий «честного районного судью» или «неподкупного участкового» из Москвы 40-х, который вступил бы в беспощадную борьбу со сталинским визирем за поруганную девичью честь и за торжество социалистической законности? Очевидно, что даже самые истовые сталинисты, полностью находящиеся во власти советских мифов и легенд, не приняли бы такое развитие событий, посчитав его жесточайшим трешем.
Советские люди еще готовы кое-как поверить, что «правоохранительная система» защитит их от таких же, как они – каких-нибудь ополоумевших аптечныхковбоев юристов или майоров Евсюковых. Но чтобы она сработала против НАЧАЛЬСТВА? Настолько наивных среди советских нет. Советский не воспринимает (совершенно справедливо) российский суд как самостоятельную ветвь власти – а это значит, что он вовсе не считает суд властью. Это просто часть механизма – как же она может идти против власти настоящей, которую мэр или губернатор, собственно, и олицетворяет?
Такое мироощущение, думается, совершенно чуждо и непонятно «западникам» - но мои советские читатели, уверен, уже ощутили в нем что-то родное, исконно-посконное, отвечающее чему-то внутри, «впитанному с молоком». (Да-да, друзья мои, это БИОС, он безошибочно указывает на «норму»!) Но тогда, спрашивается, как же отвечает наш советский человек на вопрос, вынесенный в преамбулу? Или у него нет ответа?! Но как же тогда он живет – неужели в постоянном страхе за свою жизнь?
Ответ у совка, безусловно, есть. Жить в постоянном страхе, не имея ответа ДАЖЕ на такой простой вопрос, слишком разрушительно для психики. Но ответ действительно совсем не такой, как на Западе.
Ответ совка
Ни о каком суде, естественно, совок и не вспоминает. Но он твердо знает другое: он знает, что у будто бы всевластного начальника, того же губернатора, есть и свой начальник! Повыше! Начальство «повыше» может быть не здесь, но оно БДИТ! Оно не даст совсем уж беспредельничать!
Говоря совсем уж по-простому: совок знает, что над губернатором есть Путин. Он далеко, где-то в Кремле – но он, ЕСЛИ ЧТО, даст УКОРОТ. Это, по большому счету, единственная, но она же и Главная Надежда. В представлении совка (и постсовка) способность (и наклонность) местного начальства к беспределу сдерживается ТОЛЬКО наличием над этим начальством другого, более высокого начальства. Другими словами, советский обыватель издавна уповает не на суд, а на Вертикаль.
В этой логике совка вроде бы нетрудно отыскать слабое звено. Типа – ну хорошо, допустим, что злодея, буде он обнаружится среди местной власти, сможет укоротить условный Путин или кто там еще из Центра; но как быть, если злодеем окажется САМ представитель высшей власти? Что тогда?!
Если вы думаете, что такой вопрос поставит совка в тупик – вы не угадали. Народная психика уже выработала на него удовлетворительный – для нее – ответ. В сущности, особых иллюзий относительно добродетельности Верховного управителя совок и не питает; однако он рассчитывает, что жестокость высшего начальства будет скомпенсирована его отдаленностью!
Ну, в самом деле. «Путин» сидит высоко, живет далеко, под ним 140 миллионов человек; так уж ли он страшен обычному обывателю? «Всех не перевешает!» Если кого «из простых» вдруг заметит да все ж прикажет убить – что ж, не повезло, «не стой под стрелой». Зато губернаторы с мэрами и прочими «Главами» да министрами – пусть трясутся, это ХОРОШО.
Основа – страх
Вот этого как раз момента народной психологии совершенно не чувствуют наши «оппозиционеры», все сплошь «западники». Оппозиция ведь так и не дала себе труд осмыслить, почему, к примеру, настолько безболезенно и легко для Кремля прошла отмена губернаторских выборов. Почему НИКТО, нигде на всей шестой части суши даже не обозначил протеста? Почему народ до сих пор без всякого энтузиазма относится к этому «величайшему завоеванию демократии» - выборности губернаторов?
А причина крайне проста. Люди – обычные обыватели – в глубине души панически боятся самодостаточной власти. Особенно – на местном уровне. Если про начальника известно, что он прочно «встроен в вертикаль» - это успокаивает, значит, на него «есть управа», за ним присматривают сверху. А если он вдруг станет «полновластным хозяином территории» - как же на этой территории жить тогда простым людям?!
Мы настолько привыкли жить в отсутствие суда – независимого суда как идеи – что просто не осознаем весь ужас такого существования именно с точки зрения обывателя. Ведь, собственно, что такое суд в нормальном государстве? Это, по сути, единственная защита так называемого «простого человека» перед произволом власти – ЛЮБОГО представителя власти. Это ровно то же самое, что обычному человеку, в одной набедренной повязке и без всякого оружия, жить в одном вольере с крупными хищниками. У тех – длинные клыки, зубы и когти, а у совка, так сказать – одна только добрая улыбка.
Проиллюстрируем еще раз то, о чем мы здесь все время говорим – то есть «оккупационный принцип». Давайте воспримем его буквально – то есть представим, что мы оказались вдруг действительно на ОККУПИРОВАННОЙ территории. То есть кругом – какие-то чужаки в мундирах и с автоматами: они патрулируют улицы, занимают все общественные здания, ввели комендантский час… какие у нас с вами по этому поводу будут ЧУВСТВА? По-моему, очевидно, что одно из главных чувств – страх. Жить на оккупированной территории банально СТРАШНО.
Почему? Да ясно, почему: оккупанты ведь от нас никак не зависят. Они теперь тут хозяева, а мы – непонятно кто. У них автоматы, а нам запрещено на них даже глаза поднимать. Непонятно, что у оккупанта на уме: вдруг он захочет поселиться у тебя в доме? Снять с тебя твое пальто? Просто поднять автомат да и пристрелить тебя, потому что ему «рожа не понравилась»? Как писал один из свидетелей эпохи становления «оккупационного принципа»: «Мы живем, под собою не чуя страны». Именно – потому что страна-то уже ЧУЖАЯ.
И вот сейчас мы, пожалуй, добрались до основной особенности психики совка. Это страх, загоняемый глубоко внутрь. Нам привычно внушают, что жить в отсутствие разделения властей, когда одна власть и законы пишет, и исполняет, и судит – это, мол, такая особенность «русского менталитета», «русский путь», «суверенная демократия» и тому подобные словеса. На самом же деле жизнь в такой ситуации – постоянный стресс, глубоко травмирующий психику, от которой личность защищается при помощи вытеснения, всяческих фантазмов типа того, что «коммунистическая власть тебя любит» и потому, конечно же, не причинит никакого зла.
Очень неполезно, когда достигшие зрелости мужчины и женщины постоянно ощущают свою полную беззащитность перед «представителями власти». Это приводит к вечной «недовзрослости», то бишь массовому инфантилизму. Особенно губительно в плане созревания личности такая ситуация действует, естественно, на мужчин.
Назойливые конструкты
Представление о своей «оккупированности», безусловно, живет в коллективном бессознательном совков и периодически проявляется – к примеру, в мечтаниях некой части наших сограждан о том, как, дескать, было бы хорошо, если бы страна не «победила фашизм», а наоборот – была бы оккупирована Германией. Как правило, эти мечтания вызывает чрезвычайно резкую эмоциональную реакцию со стороны более «правильных» сограждан.
У таких мечтаний, впрочем, есть и чуть более политкорректная вариация – это мечты о том, чтобы страну оккупировал Запад, то ли «войска ООН», то ли «войска США», то ли просто НАТО. Во всех случаях мечтатели уверены, что оккупанты «наладят нормальную жизнь», «наведут порядок», «справятся с коррупцией», «обеспечат справедливость» - словом, излагается что-то крайне похожее на предвыборную программу раннего Путина.
В этом проявляется также одна из основных черт постсовка, успешно выработанная в поколениях благодаря направленному воспитанию и селекции: пассивность. Мечтать об общественном переустройстве можно, но только в виде смены одной оккупирующей силы на другую, без какого-либо участия самого совка.
Второй, не менее часто встречающийся речевой конструкт во всех разговорах на общественные темы – это все выражения, связанная с темой домашнего скота: «бараны», «стадо», «овцы» и, конечно же, польский вариант - «быдло». Очень часто используется, когда самые разные люди говорят о своем народе.
Как видим, этот образ «барана», то есть БЕЗЗАЩИТНОГО домашнего животного, находящегося в окружении хищников, на самом деле очень глубоко соответствует образу РЕАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ, в который совок живет всю свою жизнь. Вероятно, именно поэтому он столь назойлив, особенно в последнее время, когда «коллективное бессознательное» в очередной раз поперло наружу.
Правда, все же чаще всего он звучит в отрицательном смысле, в духе «ну мы же не бараны!» Это, как мы видим, не так. Мы – именно бараны, в силу вполне объективно сложившихся причин. Обществу было бы полезно осознать, наконец, этот очевидный факт – и заново продумать, как же нам жить в связи со вскрывшимися обстоятельствами.
Часть третья
Участковый Каттани
Почему начальство, скажем, губернаторы и мэры, не стреляют людей – простых обывателей – забавы ради? А почему они не приказывают своим телохранителям похищать хорошеньких простушек, чтобы потом смачно насиловать их в своих покоях? Почему, наконец, они просто не отбирают у обычных сограждан понравившееся им имущество – безделушки там, квартиры, машины? Вот так просто, используя силу госмашины – пришел и отобрал?
Вопрос кажется странным и даже диким. Однако он помогает нам выявить весьма и весьма существенное различие в восприятии сложившейся системы власти между западным и типичным постсовковым обывателем. Дело в том, что ответы на него – принципиально разные по ту и по эту сторону бывшего «железного занавеса».
Для западного обывателя (после того как он придет в себя от самой постановки вопроса) ответ крайне прост: конечно, пожмет он плечами, все возможно, но ведь есть прокуроры, есть суд, есть шерифы и вообще правоохранительные органы; едва ли начальник будет настолько безумен, что пойдет против всей отлаженной веками правоохранительной системы.
Обыватель из постсовка, быть может, и рад бы был ответить так же – но, к сожалению, большинству такой ответ даже не придет в голову. Причина в том, что люди «родом из Страны Советов» просто не выработали привычки воспринимать «правоохранительную систему» отдельно от собственно Власти; для них «менты, прокуроры и судьи» - неотъемлемая часть Системы, причем – подчиненная часть. Поэтому для истинно советского человека предполагать, что взбесившегося губернатора или мэра станет преследовать «честный прокурор», этакий «русский Каттани» - все равно что, наблюдая над сбежавшим от санитаров буйнопомешанным, надеяться, что его левая рука и правая нога вмешаются и не допустят кровопролития.
Представители третьего или даже четвертого поколения совков твердо знают, что этого не будет, «потому что не может быть никогда». Вспомним известный, по крайней мере на уровне народной молвы, пример Лаврентия Берии – который, до тех пор, пока не вышел из доверия, именно этим и промышлял – посылал нукеров, те похищали на улицах Москвы красивых девушек и доставляли ему для плотских утех. Причем делал он это ГОДАМИ.
Предположим, об этом сняли бы фильм. Смог бы новейший сценарист ввести в сценарий «честного районного судью» или «неподкупного участкового» из Москвы 40-х, который вступил бы в беспощадную борьбу со сталинским визирем за поруганную девичью честь и за торжество социалистической законности? Очевидно, что даже самые истовые сталинисты, полностью находящиеся во власти советских мифов и легенд, не приняли бы такое развитие событий, посчитав его жесточайшим трешем.
Советские люди еще готовы кое-как поверить, что «правоохранительная система» защитит их от таких же, как они – каких-нибудь ополоумевших аптечных
Такое мироощущение, думается, совершенно чуждо и непонятно «западникам» - но мои советские читатели, уверен, уже ощутили в нем что-то родное, исконно-посконное, отвечающее чему-то внутри, «впитанному с молоком». (Да-да, друзья мои, это БИОС, он безошибочно указывает на «норму»!) Но тогда, спрашивается, как же отвечает наш советский человек на вопрос, вынесенный в преамбулу? Или у него нет ответа?! Но как же тогда он живет – неужели в постоянном страхе за свою жизнь?
Ответ у совка, безусловно, есть. Жить в постоянном страхе, не имея ответа ДАЖЕ на такой простой вопрос, слишком разрушительно для психики. Но ответ действительно совсем не такой, как на Западе.
Ответ совка
Ни о каком суде, естественно, совок и не вспоминает. Но он твердо знает другое: он знает, что у будто бы всевластного начальника, того же губернатора, есть и свой начальник! Повыше! Начальство «повыше» может быть не здесь, но оно БДИТ! Оно не даст совсем уж беспредельничать!
Говоря совсем уж по-простому: совок знает, что над губернатором есть Путин. Он далеко, где-то в Кремле – но он, ЕСЛИ ЧТО, даст УКОРОТ. Это, по большому счету, единственная, но она же и Главная Надежда. В представлении совка (и постсовка) способность (и наклонность) местного начальства к беспределу сдерживается ТОЛЬКО наличием над этим начальством другого, более высокого начальства. Другими словами, советский обыватель издавна уповает не на суд, а на Вертикаль.
В этой логике совка вроде бы нетрудно отыскать слабое звено. Типа – ну хорошо, допустим, что злодея, буде он обнаружится среди местной власти, сможет укоротить условный Путин или кто там еще из Центра; но как быть, если злодеем окажется САМ представитель высшей власти? Что тогда?!
Если вы думаете, что такой вопрос поставит совка в тупик – вы не угадали. Народная психика уже выработала на него удовлетворительный – для нее – ответ. В сущности, особых иллюзий относительно добродетельности Верховного управителя совок и не питает; однако он рассчитывает, что жестокость высшего начальства будет скомпенсирована его отдаленностью!
Ну, в самом деле. «Путин» сидит высоко, живет далеко, под ним 140 миллионов человек; так уж ли он страшен обычному обывателю? «Всех не перевешает!» Если кого «из простых» вдруг заметит да все ж прикажет убить – что ж, не повезло, «не стой под стрелой». Зато губернаторы с мэрами и прочими «Главами» да министрами – пусть трясутся, это ХОРОШО.
Основа – страх
Вот этого как раз момента народной психологии совершенно не чувствуют наши «оппозиционеры», все сплошь «западники». Оппозиция ведь так и не дала себе труд осмыслить, почему, к примеру, настолько безболезенно и легко для Кремля прошла отмена губернаторских выборов. Почему НИКТО, нигде на всей шестой части суши даже не обозначил протеста? Почему народ до сих пор без всякого энтузиазма относится к этому «величайшему завоеванию демократии» - выборности губернаторов?
А причина крайне проста. Люди – обычные обыватели – в глубине души панически боятся самодостаточной власти. Особенно – на местном уровне. Если про начальника известно, что он прочно «встроен в вертикаль» - это успокаивает, значит, на него «есть управа», за ним присматривают сверху. А если он вдруг станет «полновластным хозяином территории» - как же на этой территории жить тогда простым людям?!
Мы настолько привыкли жить в отсутствие суда – независимого суда как идеи – что просто не осознаем весь ужас такого существования именно с точки зрения обывателя. Ведь, собственно, что такое суд в нормальном государстве? Это, по сути, единственная защита так называемого «простого человека» перед произволом власти – ЛЮБОГО представителя власти. Это ровно то же самое, что обычному человеку, в одной набедренной повязке и без всякого оружия, жить в одном вольере с крупными хищниками. У тех – длинные клыки, зубы и когти, а у совка, так сказать – одна только добрая улыбка.
Проиллюстрируем еще раз то, о чем мы здесь все время говорим – то есть «оккупационный принцип». Давайте воспримем его буквально – то есть представим, что мы оказались вдруг действительно на ОККУПИРОВАННОЙ территории. То есть кругом – какие-то чужаки в мундирах и с автоматами: они патрулируют улицы, занимают все общественные здания, ввели комендантский час… какие у нас с вами по этому поводу будут ЧУВСТВА? По-моему, очевидно, что одно из главных чувств – страх. Жить на оккупированной территории банально СТРАШНО.
Почему? Да ясно, почему: оккупанты ведь от нас никак не зависят. Они теперь тут хозяева, а мы – непонятно кто. У них автоматы, а нам запрещено на них даже глаза поднимать. Непонятно, что у оккупанта на уме: вдруг он захочет поселиться у тебя в доме? Снять с тебя твое пальто? Просто поднять автомат да и пристрелить тебя, потому что ему «рожа не понравилась»? Как писал один из свидетелей эпохи становления «оккупационного принципа»: «Мы живем, под собою не чуя страны». Именно – потому что страна-то уже ЧУЖАЯ.
И вот сейчас мы, пожалуй, добрались до основной особенности психики совка. Это страх, загоняемый глубоко внутрь. Нам привычно внушают, что жить в отсутствие разделения властей, когда одна власть и законы пишет, и исполняет, и судит – это, мол, такая особенность «русского менталитета», «русский путь», «суверенная демократия» и тому подобные словеса. На самом же деле жизнь в такой ситуации – постоянный стресс, глубоко травмирующий психику, от которой личность защищается при помощи вытеснения, всяческих фантазмов типа того, что «коммунистическая власть тебя любит» и потому, конечно же, не причинит никакого зла.
Очень неполезно, когда достигшие зрелости мужчины и женщины постоянно ощущают свою полную беззащитность перед «представителями власти». Это приводит к вечной «недовзрослости», то бишь массовому инфантилизму. Особенно губительно в плане созревания личности такая ситуация действует, естественно, на мужчин.
Назойливые конструкты
Представление о своей «оккупированности», безусловно, живет в коллективном бессознательном совков и периодически проявляется – к примеру, в мечтаниях некой части наших сограждан о том, как, дескать, было бы хорошо, если бы страна не «победила фашизм», а наоборот – была бы оккупирована Германией. Как правило, эти мечтания вызывает чрезвычайно резкую эмоциональную реакцию со стороны более «правильных» сограждан.
У таких мечтаний, впрочем, есть и чуть более политкорректная вариация – это мечты о том, чтобы страну оккупировал Запад, то ли «войска ООН», то ли «войска США», то ли просто НАТО. Во всех случаях мечтатели уверены, что оккупанты «наладят нормальную жизнь», «наведут порядок», «справятся с коррупцией», «обеспечат справедливость» - словом, излагается что-то крайне похожее на предвыборную программу раннего Путина.
В этом проявляется также одна из основных черт постсовка, успешно выработанная в поколениях благодаря направленному воспитанию и селекции: пассивность. Мечтать об общественном переустройстве можно, но только в виде смены одной оккупирующей силы на другую, без какого-либо участия самого совка.
Второй, не менее часто встречающийся речевой конструкт во всех разговорах на общественные темы – это все выражения, связанная с темой домашнего скота: «бараны», «стадо», «овцы» и, конечно же, польский вариант - «быдло». Очень часто используется, когда самые разные люди говорят о своем народе.
Как видим, этот образ «барана», то есть БЕЗЗАЩИТНОГО домашнего животного, находящегося в окружении хищников, на самом деле очень глубоко соответствует образу РЕАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ, в который совок живет всю свою жизнь. Вероятно, именно поэтому он столь назойлив, особенно в последнее время, когда «коллективное бессознательное» в очередной раз поперло наружу.
Правда, все же чаще всего он звучит в отрицательном смысле, в духе «ну мы же не бараны!» Это, как мы видим, не так. Мы – именно бараны, в силу вполне объективно сложившихся причин. Обществу было бы полезно осознать, наконец, этот очевидный факт – и заново продумать, как же нам жить в связи со вскрывшимися обстоятельствами.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Friday, June 5, 2015 10:28 AM
Subject: Re: .ru
Дочь убитого оппозиционного политика Бориса Немцова Жанна в интервью Би-би-си возложила политическую ответственность за это злодеяние на президента России Владимира Путина.
 | |||||||
Жанна Немцова: "Все, кто не молчат, находятся в Росс...
Дочь Бориса Немцова о ситуации в стране и версиях убийства отца
| |||||||
Дочь Бориса Немцова Жанна начала принимать участие в общественно-политической жизни в ранней юности: в начале 2000-х годов она работала в думской фракции Союза правых сил, занималась продвижением сайта своего отца, работала менеджером клуба бизнеса и политики при СПС "Правый поворот". В 2005 году баллотировалась в Мосгордуму от Союза правых сил. Увлечение политикой сменилось интересом к менеджменту (работа в компании "Меркури Кэпитал Траст") и журналистике (на телеканале РБК Жанна вела программы о финансах и рынках). Гибель отца вернула Жанну Немцову в фокус общественного внимания. Политическую ответственность за убийство Бориса Немцова его дочь возложила на Владимира Путина.
Опубликовано 04.06.2015 08:36
Дочь Бориса Немцова Жанна начала принимать участие в общественно-политической жизни в ранней юности: в начале 2000-х годов она работала в думской фракции Союза правых сил, занималась продвижением сайта своего отца, работала менеджером клуба бизнеса и политики при СПС "Правый поворот". В 2005 году баллотировалась в Мосгордуму от Союза правых сил. Увлечение политикой сменилось интересом к менеджменту (работа в компании "Меркури Кэпитал Траст") и журналистике (на телеканале РБК Жанна вела программы о финансах и рынках). Гибель отца вернула Жанну Немцову в фокус общественного внимания. Политическую ответственность за убийство Бориса Немцова его дочь возложила на Владимира Путина.
Недавно Жанна Немцова передала спикеру Сената Польши список российских пропагандистов, попросив его посодействовать в веденни санкций против этих людей. В "списке Немцова" - Олег Добродеев, Владимир Кулистиков, Дмитрий Киселев, Владимир Соловьев и другие люди, ответственные, по мнению соратников убитого политика, за разжигание ненависти в российском обществе. В интервью Радио Свобода Жанна Немцова дает свои оценки ситуации в России и ходу расследования преступления на Большом Москворецком мосту:
– Я только что была в Польше, где моему папе посмертно вручили награду "За смелость свободы слова", именно с такой формулировкой. Спикер польского Сената Богдан Борусевич выразил желание со мной встретиться. Он подробно меня расспрашивал о ходе расследования убийства папы и о том, что вообще происходит в России. Я ему сказала о гигантской роли пропагандистской машины в том, что мы сейчас с вами, к сожалению, наблюдаем в нашей стране. Также я ему рассказала о "списке Немцова", то есть о списке тех пропагандистов, которые, по нашему мнению, участвовали в травле моего отца, подстрекали к расправе и к насилию. Я передала ему этот список, в списке имена восьми человек. Этот список находится в открытом доступе, вы можете с ним ознакомиться. Я считаю, что в России никакого наказания за это не будет, хотя есть соответствующая уголовная статья – о наказании за подстрекательство к насилию. Во всяком случае, эти люди должны быть наказаны за пределами России. О каких санкциях идет речь? В первую очередь это запрет на въезд в страны Европейского союза. Если возможно будет принять более жесткие санкции в отношении этих людей, если есть сведения об их счетах и недвижимости за границей, я буду это всячески поддерживать. Так делать нельзя!
– Насколько я понимаю, против некоторых лиц, упомянутых в вашем списке, уже введены санкции Евросоюзом – из-за их позиции по аннексии Крыма, из-за войны на Украине. Можно ли сказать: то, о чем вы говорите, и санкции, которые уже были введены, – это взаимосвязанные вещи, что пропаганда является ключевым моментом и в истории с убийством вашего отца, и в истории с войной на Украине, и в истории с аннексией Крыма?
Наша пропаганда подстрекает к наемничеству, к расправе с теми, кто по-другому мыслит, по-другому думает, и, конечно же, пропаганда сыграла гигантскую роль в том, что сейчас происходит на востоке Украины
– Насколько мне известно, санкции введены в отношении только одного человека из этого списка – Дмитрия Киселева, он включен в "черный список" ЕС, но в списке США его фамилия не фигурирует. Я еще раз хочу сказать: на мой взгляд, преступлением является не сама пропаганда, а использование преступных методов, а именно – подстрекательство к насилию. Сейчас мы говорим о "списке Немцова", но наша пропаганда также подстрекает к наемничеству, к расправе с теми, кто по-другому мыслит, по-другому думает, и, конечно же, пропаганда сыграла гигантскую роль в том, что сейчас происходит на востоке Украины.
– Опасаетесь ли вы за свою жизнь в связи с такими действиями? Поступали ли в ваш адрес какие-то угрозы?
– Мне несколько раз писали в фейсбук, я получала неприятные личные сообщения. Все их я публикую из соображений безопасности, а не потому, что обиделась. Не знаю, можно ли это считать угрозами или нет, вы можете с содержанием этих писем ознакомиться, они размещены в полном объеме на моей страничке в фейсбуке. Но сказать, что я чувствую себя в России в безопасности, было бы явным преувеличением. Действительно, абсолютно все люди, которые сохранили достоинство, которые не могут молчать, которые говорят о проблемах страны, которые открыто критикуют Путина и его линию, в той или иной степени находятся под угрозой. Ситуация в России, на мой взгляд, будет только ухудшаться, и все это будет происходить очень и очень быстро. Мы сейчас видим, с какой скоростью происходят эти изменения, они отнюдь не в лучшую сторону.
– Вы сейчас находитесь не в России? Собираетесь ли вы туда вернуться?
– Я сейчас нахожусь не в России. А на второй вопрос я пока не могу вам ответить.
– Удовлетворены ли вы тем, как идет следствие по делу об убийству вашего отца? Насколько вероятна, по вашему мнению, основная версия – "чеченский след" в убийстве Бориса Немцова, которую, судя по всему, выбрало и разрабатывает следствие?
Пока нить ведет в Чечню. Куда она в результате выведет, мы с вами пока сказать не можем
– Я с пессимизмом смотрю в будущее. Конечно, у меня нет никакой уверенности в том, что это убийство будет расследовано быстро, что все – не только исполнители (я думаю, что поймали исполнителей, и эту точку зрения разделяют многие), но и заказчики, и организаторы – понесут заслуженное наказание. Я встречалась с новым следователем, господином Тутевичем. Я негативно отношусь к тому, что сменили следователя, до этого был Игорь Краснов, сейчас это Николай Тутевич. Мои личные впечатления таковы: Краснов мне понравился больше, мне кажется, он действительно работал в правильном направлении. По Тутевичу такого впечатления у меня нет. Он беседовал со мной в очень жесткой манере, высказывал неудовлетворение тем, что я журналист, и тем, что я веду себя как журналист. Сказал о том, что мне незачем знакомиться со всеми материалами дела, хотя ранее Краснов мне пообещал доступ ко всем материалам дела.
По поводу "чеченского следа". Это убийство политически мотивировано, и, в принципе, у следствия есть понимание этого, именно поэтому они и собираются допрашивать известных политиков, соратников моего папы. Это убийство по найму, и некорректно говорить о "чеченском следе". Просто сейчас пока нить ведет в Чечню. Куда она в результате выведет, мы с вами пока сказать не можем.
– То есть вы доступа к материалам дела не имеете?
– Так как я сейчас физически нахожусь не в России, я не имею доступа к материалам дела. Господин Краснов сказал, что у него есть добрая воля познакомить меня со всеми материалами, с которыми бы я хотела ознакомиться. Следствие принимает такое решение, так сказать, не опираясь на УПК. В УПК есть определенный перечень документов, с которыми они обязаны ознакомить тех, кто признан потерпевшим. Но господин Краснов сказал, что у меня будет более широкий доступ, а именно – к видеоматериалам. А господин Тутевич, когда мы с ним встречались, сказал – зачем вам это нужно? Поэтому я полагаю, что полного доступа у меня не будет. Но еще раз повторяю: я сейчас физически не в России, а мои адвокаты уже ознакомились с определенными материалами.
– Вы наверняка следили за историей с заявлениями подозреваемых в убийстве Бориса Немцова – о том, например, что к ним применялись пытки. Их посещали правозащитники, против правозащитников после этого были приняты некие административные меры. Допускаете ли вы, что на задержанных действительно оказывалось такого рода давление?
– Я точно не могу сказать. Мне кажется, уже принято решение, что они дали эти показания без давления, и все их показания поэтому принимаются.
– Уже после смерти вашего отца его соратники выпустили доклад "Путин. Война". Когда вы бываете за границами России, подходят ли к вам люди с какими-то словами об этом докладе? Знают ли о нем за границей? Как относятся к этой работе, которую начал ваш отец и закончили его соратники?
Подписанный Путиным указ о том, что информация о военнослужащих, которые погибли в мирное время, является государственной тайной – реакция на доклад, который готовил мой отец
– Этим занимаются Илья Яшин и ряд других людей. Илья Яшин ездит с презентацией этого доклада, он представлял этот доклад не только в Москве, но и в других российских городах, и за пределами России. Да, безусловно, знают об этом, знают, например, в Германии. Я кое-что рассказала об этом докладе. Но в Берлине я выступала с речью о свободе в память о своем отце. Речь была посвящена пропагандистской машине, которая эффективно действует в России. А так, конечно же – многие об этом знают и пишут, те, кто интересуется ситуацией на Украине, российско-украинскими отношениями.
Илья Яшин представляет доклад "Путин. Война"
x
Сама я этот доклад, естественно, читала, и я считаю, что это самый полный доклад, который посвящен событиям в Украине, и я всячески поддерживаю то, чтобы он был опубликован большим тиражом. Надеюсь, это удастся сделать, несмотря на все препоны. Думаю, подписанный Путиным указ о том, что информация о военнослужащих, которые погибли в мирное время, является государственной тайной, – реакция на этот доклад. Поэтому мы можем сделать вывод о том, насколько опасной эту работу "Путин. Война" считают в Кремле.
– Убийство Бориса Немцова стало, можно сказать, еще одним мотивом для российской оппозиции – для того чтобы в очередной раз попробовать все-таки объединить свои усилия. Сейчас этот процесс вроде бы начался. Верите ли вы в то, что это все-таки удастся сделать?
В этот тяжелый момент все демократические лидеры, конечно же, должны забыть о своих дрязгах и объединиться
– Я не хочу это комментировать, потому что у меня недостаточно информации на этот счет. Я не могу сказать, что я активно общаюсь с лидерами российской оппозиции, сама я не являюсь политиком. Мое мнение заключается в том, что в этот тяжелый момент все демократические лидеры, конечно же, должны забыть о своих дрязгах и объединиться. Мой отец за это ратовал, он очень много времени этому посвящал. Он действительно был объединителем, и абсолютно все демократические лидеры это признают. Он не боялся звонить, он постоянно встречался, он объяснял свою позицию и так далее. И как он сказал в одном из интервью: "Что мы тут делим? Нам делить осталось только места в автозаках". И в этом он совершенно прав, – считает дочь Бориса Немцова Жанна.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Wednesday, June 3, 2015 9:07 PM
Subject: Re: .ru
June 3 2015, 23:19:23 UTC
ААВ это называет: "Мы вам даем разные мнения".
June 3 2015, 23:28:41 UTC
Да-да. Повар положил в тарелку со свиной рулькой немножко говна из унитаза.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Wednesday, June 3, 2015 5:33 PM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Tuesday, June 2, 2015 2:23 AM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Леонид Каганов: 2015/05/31 ОДА ДЫРЕ
Пока улаживал дела, мотался по земле, большая трещина пошла на лобовом стекле. Я вижу как она растет из правого угла: то влево сцука повернет, то к д...
| |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
Пока улаживал дела, мотался по земле, большая трещина пошла на лобовом стекле. Я вижу как она растет из правого угла: то влево сцука повернет, то к дворникам пошла. То солнце на дворе, то тень, то снег, а то вода. Растет по миллиметру в день — и хуй пойми куда. Какой-то камень стукнул, бля, вибрация рессор. Но каждый день из-за руля все хуже мне обзор. Ей сцуке хватит пары лет чтоб все стекло пройти и мне осыпаться в еблет на скорости в пути. Пацан из нашего двора сказал: пиздец стекло. Сказал, что взять давно пора алмазное сверло и засверлить в стекле дыру прицельно на пути. Она хуяк туда к утру — и прекратит расти. И пацана послушал я. Взял дрель и взял сверло. Не выйдет, думал, нихуя. Но нет же, помогло! Реально села как на мель и дальше не пошла! Аккумуляторная дрель! Алмазных три сверла! Я их ношу как талисман. Я мысленно сверлю — валютный график разных стран в сравнении к рублю. И график нефти марки «Брент»! Роскосмос и Донбасс! И курс, которым президент ведет страну и нас! Наш имидж среди прочих стран, пикирующий вниз. И наш родной телеэкран — хуйня, остановись! Реально денег нет у нас, бежать менять стекло. Нам сцуко главное сейчас — чтоб дальше не ползло! А там привыкнем день за днем — пройдет ажиотаж, хуйня замажется говном и впишется в пейзаж. Дыра! Да здравствует дыра — важнейший новый шаг! И стих остановить пора: др-р-р... хуяк!
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Friday, May 29, 2015 5:21 AM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Державная
Икона "Богоматерь Державная", на которой изображён генералиссимус Иосиф Сталин в окружении маршалов Победы, была принесена на Прохоровское...
| |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Thursday, May 28, 2015 2:41 PM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Thursday, May 28, 2015 2:16 PM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Thursday, May 28, 2015 2:10 PM
Subject: Re: .ru
Священников ВДВ обучат применению десантируемого православного храма
 | |||||||
Священников ВДВ обучат применению десантируемог...
Священнослужители Воздушно-десантных войск (ВДВ) в середине марта на сборах в Рязани пройдут курс обучения по применению авиадесантируемого ...
| |||||||
13:2106.03.20127194911014
Священнослужители Воздушно-десантных войск (ВДВ) в середине марта на сборах в Рязани пройдут курс обучения по применению авиадесантируемого православного храма, сообщила во вторник РИА Новости представитель Минобороны РФ по ВДВ майор Ирина Круглова.
2 / 3
© Фото: пресс-служба ВДВ
МОСКВА, 6 мар - РИА Новости. Священнослужители Воздушно-десантных войск (ВДВ) в середине марта на сборах в Рязани пройдут курс обучения по применению авиадесантируемого православного храма, сообщила во вторник РИА Новости представитель Минобороны РФ по ВДВ майор Ирина Круглова.
Ранее главный священник ВДВ протоиерей Михаил Васильев сообщал РИА Новости, что необходимость создания десантируемого храма объясняется существованием у православных верующих таинств, для совершения которых нужно достаточно большое количество предметов церковной утвари. По данным ВДВ, этот храм пока остается единственным в мире авиадесантируемым православным воинским храмом.
"Предметом изучения станет, в том числе, устройство многокупольных парашютных систем, применяемых для десантирования военной техники на парашютных платформах. Знание принципиальной схемы их работы необходимо священнослужителям ВДВ для применения на практике состоящего на вооружении церкви и армии единственного в мире авиадесантируемого православного воинского храма", - сказала Круглова.
По ее словам, в ходе сборов "десантные батюшки" также изучат материальную часть людских десантных парашютов, проведут практические занятия по их укладке, и отработают прыжки с парашютом на земле (на воздушно-десантном комплексе Рязанского высшего воздушно-десантного училища).
"Венцом воздушно-десантной подготовки станет совершение священнослужителями прыжков с парашютом в ходе проведения плановых парашютных прыжков с личным составом Рязанского ВВДКУ на военном аэродроме "Дягилево" (Рязань)", - уточнила собеседница агентства.
Круглова уточнила, что в сборах, которые пройдут с 12 по 17 марта, примут участие десять священнослужителей ВДВ. При этом некоторые из батюшек уже являются опытными парашютистами, совершившими более 500 прыжков.
Аэромобильный храм состоит из двух частей: палатки со специальной небьющейся церковной утварью и прицепа с модулем жизнеобеспечения. Десантирование храма осуществляется при помощи стандартной платформы для техники ВДВ - П-7. На нее при переброске загружается небьющаяся утварь в специальных ящиках, палатка и модуль обеспечения. Сам модуль жизнеобеспечения храма, помимо дизель-генератора мощностью 6 килоВатт, включает в себя холодильник и кондиционер, которые создают специальные условия для хранения церковной утвари. Кроме того, аэромобильный храм имеет мультимедийный блок - кинобудку, кинопроектор, колонки и другие аксессуары.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Thursday, May 28, 2015 8:41 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Tuesday, May 26, 2015 12:46 PM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Tuesday, May 26, 2015 8:20 AM
Subject: Re: .ru
Газета «Культура»
Опрос
Как, на Ваш взгляд, остановить превращение государственных вузов в рассадники либерализма и кузницу кадров для российского майдана?
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Saturday, May 23, 2015 11:20 PM
Subject: Re: .ru
Путин подписал закон о нежелательных иностранных организациях
Закон дает генпрокурору право запрещать организациям, которые будут сочтены нежелательными, работать на территории России
Также закон уточняет наказание за осуществление деятельности в России нежелательной организации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния. За подобное предусматривается административный штраф для граждан в размере от 5 до 15 тыс. рублей; для должностных лиц - от 20 до 50 тыс. рублей; для юридических лиц от 50 до 100 тыс. рублей.
Законом предусмотрено введение уголовного наказания, если руководство либо участники нежелательной организации два раза в течение одного года подвергались административному наказанию за аналогичные преступления. За это предусмотрен штраф от 300 тыс. до 500 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 2 до 3 лет либо обязательными работами на срок до 360 часов.
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Saturday, May 23, 2015 7:52 PM
Subject: Fw: .ru
R.I.P. "Эхо Москвы"
В своем прощальном слове он сообщил: "На мой взгляд, «Эхо Москвы» сегодня предаёт свою базовую целевую аудиторию".
Поразительно, что там еще остальные работают. На мой скромный взгляд, радиостанция умерла.
Владимир ЯКОВЛЕВ
Интересно, разглашаю ли я сейчас государственную тайну? Я ведь хорошо помню этот учебник с синим смазанным штампом спецчасти и тетради для конспектов с пронумерованными страницами, для верности прошитые насквозь толстой вощеной нитью.
Совершенно секретно.
Я учился на журфаке МГУ, у нас была военная кафедра. В обстановке секретности нас учили боевой спецпропаганде — искусству сеять раздор в рядах противника с помощью дезинформации и манипуляции сознанием.
Страшное, доложу вам, дело. Без шуток.
Боевая, или «черная», пропаганда допускает любое искажение реальных фактов ради решения пропагандистских задач. Это эффективное оружие, используемое с единственной целью вышибания мозгов противнику.
Метод «гнилой селедки». Метод «перевернутой пирамиды». Метод «большой лжи». Принцип «40 на 60». Метод «абсолютной очевидности».
Все эти методы и техники вы тоже знаете. Просто не осознаете этого. Как вам и полагается.
Нас учили использовать техники боевой спецпропаганды против солдат армии противника. Сегодня они используются против мирного населения нашей собственной страны. Уже два года, читая российские газеты или просматривая телевизионные шоу, я с интересом отмечаю, что люди, координирующие в России вброс и интерпретацию новостей, явно учились по тому же учебнику, у того же бодрого полковника или его коллег.
Вот например метод «гнилой селедки». Работает так. Подбирается ложное обвинение. Важно, чтобы оно было максимально грязным и скандальным. Хорошо работает, например, мелкое воровство, или, скажем, растление детей, или убийство, желательно из жадности.
Цель «гнилой селедки» вовсе не в том, чтобы обвинение доказать. А в том, чтобы вызвать широкое, публичное обсуждение его…
НЕсправедливости и НЕоправданности.
Человеческая психика устроена так, что, как только обвинение становится предметом публичного обсуждения, неизбежно возникают его «сторонники» и «противники», «знатоки» и «эксперты», оголтелые «обвинители» и ярые «защитники» обвиняемого.
Но вне зависимости от своих взглядов все участники дискуссии снова и снова произносят имя обвиняемого в связке с грязным и скандальным обвинением, втирая таким образом все больше «гнилой селедки» в его «одежду», пока наконец этот «запах» не начинает следовать за ним везде. А вопрос «убил-украл-совратил или все-таки нет» становится главным при упоминании его имени.
Или, например, метод «40 на 60», придуманный еще Геббельсом. Он заключается в создании СМИ, которые 60 процентов своей информации дают в интересах противника. Зато, заработав таким образом его доверие, оставшиеся 40 процентов используют для чрезвычайно эффективной, благодаря этому доверию, дезинформации. Во время Второй мировой войны существовала радиостанция, которую слушал антифашистский мир. Считалось, что она британская. И только после войны выяснилось, что на самом деле это была радиостанция Геббельса, работавшая по разработанному им принципу «40 на 60».
Очень эффективен метод «большой лжи», который немного похож на «гнилую селедку», но на самом деле работает иначе. Его суть заключается в том, чтобы с максимальной степенью уверенности предложить аудитории настолько глобальную и ужасную ложь, что практически невозможно поверить, что можно врать о таком.
Трюк здесь в том, что правильно скомпонованная и хорошо придуманная «большая ложь» вызывает у слушателя или зрителя глубокую эмоциональную травму, которая затем надолго определяет его взгляды вопреки любым доводам логики и рассудка.
Особенно хорошо работают в этом смысле ложные описания жестоких издевательств над детьми или женщинами.
Допустим, сообщение о распятом ребенке за счет глубокой эмоциональной травмы, которую оно вызывает, надолго определит взгляды получившего эту информацию человека, сколько бы его потом ни пытались переубедить, используя обычные логические доводы.
Но особенно почитал наш бодрый полковник метод «абсолютной очевидности», дающий хоть и не быстрый, но зато надежный результат.
Вместо того чтобы что-то доказывать, вы подаете то, в чем хотите убедить аудиторию, как нечто очевидное, само собой разумеющееся и потому безусловно поддерживаемое преобладающим большинством населения.
Несмотря на свою внешнюю простоту, этот метод невероятно эффективен, поскольку человеческая психика автоматически реагирует на мнение большинства, стремясь присоединиться к нему.
Важно только помнить, что большинство обязательно должно быть преобладающем, а его поддержка абсолютной и безусловной — в ином случае эффекта присоединения не возникает.
Однако если эти условия соблюдаются, то число сторонников «позиции большинства» начинает постепенно, но верно расти, а с течением времени увеличивается уже в геометрической прогрессии — в основном за счет представителей низких социальных слоев, которые наиболее подвержены «эффекту присоединения». Одним из классических способов поддержки метода «абсолютной очевидности» является, например, публикация результатов разного рода социологических опросов, демонстрирующих абсолютное общественное единство по тому или иному вопросу. Методики «черной» пропаганды, естественно, не требуют, чтобы эти отчеты имели хоть какое-то отношение к реальности.
Я могу продолжать. Учили нас вообще-то целый год, и список методов довольно велик. Важно, однако, не это. А вот что. Методы «черной» пропаганды воздействуют на аудиторию на уровне глубоких психологических механизмов таким образом, что последствия этого воздействия невозможно снять обычными логическими доводами. «Большая ложь» достигает этого эффекта с помощью эмоциональной травмы. Метод очевидности — через «эффект присоединения». «Гнилая селедка» — за счет внедрения в сознание аудитории прямой ассоциации между объектом атаки и грязным, скандальным обвинением.
Проще говоря, боевая спецпропаганда превращает человека в зомби, который не только активно поддерживает внедренные в его сознание установки, но и агрессивно противостоит тем, кто придерживается иных взглядов или пытается его переубедить, пользуясь логическими доводами. Иначе, собственно, и быть не может. Все методы боевой спецпропаганды объединяет единая цель. Она заключается в том, чтобы ослабить армию противника за счет внесения в ее ряды внутренней розни, взаимной ненависти и недоверия друг другу.
И сегодня эти методы применяются против нас самих. И результат, к которому они приводят, ровно тот, для достижения которого они и были созданы. Только взаимная ненависть и внутренняя рознь возникают не в армии противника, а в наших домах и семьях.
Просто выйдите на улицу и посмотрите, как изменилась страна за последние три года. Мне кажется, против собственного населения боевая спецпропаганда работает даже эффективнее, чем против солдат противника.
Наверное, потому, что в отличие от солдат противника мирное население не может себя защитить.
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Saturday, May 16, 2015 11:40 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To: Jan Wasilewsky
Sent: Saturday, May 16, 2015 11:33 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Saturday, May 16, 2015 4:29 AM
Subject: Re: .ru
Освящение "Протона-М" перед стартом:
В результате неудачного запуска "Протона-М" утрачен мексиканский спутник
16.05.2015
Пуски "Протонов-М" приостановят до расследования причин аварии с мексиканским спутником
 | |||||||
Пуски "Протонов-М" приостановят до расследования...
Во время работы третьей ступени ракеты-носителя произошло аварийное выключение двигателя, ступень и разгонный блок упали в Забайкалье
| |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
.
Москва. 16 мая. INTERFAX.RU - Намечавшийся на начало июня очередной старт ракеты-носителя "Протон-М" с британским спутником связи "Инмарсат-3-5Ф" будет отложен до выяснения причин аварийного старта ракеты 16 мая, сообщили "Интерфаксу" в космической отрасли.
"Старты "Протонов" приостанавливаются, запланированный на начало июня старт ракеты с британским спутником будет перенесен" ... расследование причин аварии может занять от нескольких недель до нескольких месяцев.
...
Третья ступень ракеты-носителя с разгонным блоком "Бриз-М" и мексиканским спутником связи упала в Забайкалье .
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Friday, May 15, 2015 12:31 PM
Subject: Re: .ru
Юрий Нестеренко Послушайте эти речи. Взгляните на эти морды. Почувствуйте, как портянкой воняет любой их флаг. Мы - жители страшной сказки, над нами сомкнулся Мордор, Но нам не поможет чудо, не выручит добрый маг. Здесь ложь заменила воздух. Здесь злобу зовут любовью. Услужливая шестерка здесь выросла до туза. Страна, где процесс мышленья наносит ущерб здоровью, Где больно дышать, где стыдно смотреть зеркалам в глаза. И снова на те же грабли! Опять - в выгребную яму, Что вечно другим копаем, да сами - ее улов! Здесь что говорить о мертвых - живые не имут сраму, И бьют колотушки кривды в тамтамы пустых голов. И вновь чем тупей, тем ближе. Опять чем грязней, тем лучше. Внушает не страх - брезгливость казенных шакалов вой. Дурдом пополам с борделем. Стабильность протухшей лужи. Пародия на державу, кто нынешний фюрер твой? Отрыжка имперской злобы, наследник кнута и дыбы, Не лев, не орел и даже, при серости всей - не волк, Не Карл, а плешивый карлик с глазами несвежей рыбы, Бросающий в мирный город свой лейб-мародерский полк. Нет, даже уже не Мордор - здесь нет и во зле величья, Убоги слова и жесты, бессмысленен каждый шаг. Холуйская добродетель потомственного двуличья, Грызня из-за места в стойле, а всякий вне стада - враг. Мерещилась нам напрасно в грязи золотая жила, Цикличная безысходность безжалостна, как свинец. Ты обречена, Россия, и ты это заслужила, Осталась одна надежда - скорей бы уже конец. Покуда гнилые когти опять не омылись кровью, И вновь бедоносной сворой не попрана красота - Умри, пропади, исчезни! И пусть на твоем надгробье Ворованной вилки символ оттиснут взамен креста.
07.08.09 http://yun.complife.info/
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Friday, May 8, 2015 7:18 PM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Preview by Yahoo
| |||||||
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Friday, May 8, 2015 1:21 AM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
.
Статья российского студента из Германии, впервые за два года посетившего родину.День первый Февраль 2015 г. После почти двухлетней паузы возвращаюсь в Россию. Поезд “Калининград-Адлер” везет меня в Воронеж, на родину. Проводница – милая женщина, любопытно расспрашивает: откуда, куда, надолго ли. Разговор обо всем и ни о чем, но некоторые детали его врезаются в память, затем анализируются.- У нас такая хорошая СТРАНА, такая хорошая!! А город у нас вообще замечательный. Ты же студент, говоришь? У нас в Калининграде тоже такие студентики хорошие мальчики и девочки. Все так хорошо, так замечательно, так замечательно! – скороговоркой, веруя в сказанное, словно заклинание, повторяет она как бы зазубренный текст. Иронии и издёвки при этом нет. Все взаправду.
Заказываю чай. Подают стакан в железной оправе, на котором изображена Спасская башня московского Кремля, та самая, что с часами, которые каждый год 31 декабря поздно вечером так торжественно уводят нас из одного имперского года в другой. Непредставимых масштабов башня с огромной коммунистической звездой воткнута в земной шар, превышая его по размерам. Своей остроконечной звездой она впивается в звезды, задевая другие галактики. Из-под башни как бы из-под ее шарашкиных подвалов вылетают в большом богатстве ракеты и спутники. Какая, однако, сильная метафора!
День второй
Прибываю в Воронеж. Прошло почти два года, а кажется, что родителей не видел вечность. Радость встречи сменяется тяжелым чувством потери чего-то… Родители постарели и заметно, их замученный вид – следствие усталости от той обычной российской жизни, – едва скрываем.
Они знают о моих политических взглядах, и мы стараемся в первые часы ради приличия сохранять хрупкий компромисс, дабы избежать ссоры. Не затрагиваем сложные материи. Но мы не в Германии, а я ведь тоже русский! Здесь, в конце концов, проходила моя социализация. Эмоции берут верх и чувствам дается полная воля.
- Мы за ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА!!! Не хватало, чтобы у нас еще такое было, как на этой Украине! УНИЧТОЖИМ ЭТУ БАНДЕРВУ ПРОКЛЯТУЮ! А Америка??? Улицкую я больше не читаю! ФАШИСТСКАЯ БАНДЕРВА! Если надо, пойдем с вилами РОДИНУ защищать!
Другими словами, следует пересказ содержания федеральных каналов. На них накладывается то, что вбивалось десятилетиями до 1985 года. Но тогда это делалось элегантнее. Сегодня другое время. Все былые границы стерты.
Чистейшая вата, подумает читатель. Скучно. Много раз уже слышали и читали. НЕТ! – возражу я. Ведь были музеи, цирки, театры и картинные галереи в детстве, куда меня родители так охотно водили, достойно исполняя свой родительский долг. Были серьезные книги, читавшиеся по вечерам, и газетные статьи еще тех благословенных девяностых, когда газеты еще выполняли свои газетные функции. Вся квартира завалена тем, что призвано сеять “разумное, доброе, вечное”: Солженицын, Дудинцев, Жигулин, Гроссман, Войнович, Рыбаков, Мандельштам, Гинзбург, Ахматова, Цветаева, Шаламов в конце концов! Не говорю уже о русской классике с ее воспетым гуманизмом былых времен. Поразительно, но все это действительно читалось! На слегка пожелтевших страницах книг сохранились пометки и закладки.
Куда теперь это все исчезло?? Из уст моей родной и любимой мамы слушать теперь такое особенно больно. Женщина, которая в молодости вырвалась из гнусной среды, которая всю свою сознательную жизнь стремилась вверх и только вверх, культивируя в своих детях гуманизм, органически не вынося дикости народных масс. Как такое стало возможным? Почему? Может, потому что изначально не было аналитики и рефлексии? Ведь этому в СССР не учили. Поэтому так легко спустя время плюсы поменялись на минусы? Не знаю.
- Мама, собери все книги в комнате и сожги их! Они все равно сегодня не к чему, – язвлю я.
Дома без перебоя включен телевизор. Голоса подонков-пропагандистов с великим пафосом сообщают об “украинских карателях, которые в очередной раз нарушили минские договоренности” и о “героях ополченцах”.
- Я русский выучил бы только за то, что им разговаривал Ленин, – как-то пафосно воскликнул В. В. Маяковский.
Перефразирую поэта. В тот момент, наверное, впервые в жизни возникло желание забыть свой родной русский язык, лишь бы не слышать то, что произносится на нем, и как нарочито громко и подчеркнуто цинично изрыгается его словами пламя ненависти ко всему рациональному.
Русский язык, который я люблю за его богатство и мелодичность, и охотно изучаю в университете, хочется в этот момент перестать понимать только за то, что на нем со времен того самого Ленина изрекаются чудовищные гадости и посредством его зомбируются миллионы. Язык – это то, что отличает нас от животных. Сегодня посредством этого языка миллионы homo sapiens деградируют до уровня животных.
День третий
Еду в центр города. Всегда, когда приезжаю в Воронеж, спускаюсь к водохранилищу, посещаю исторический центр и всегда не узнаю его. То, что многими десятилетиями, порой веками, мирно стояло и гармонировало друг с другом, дополняло и обогащало, радовало тысячи глаз и вдохновляло, – истребляется. На их месте возникают вульгарные коробки с кичливыми башенками, вид которых заставляет задуматься о здоровье Шариковых, их проектирующих. В голове при созерцании всего этого лишь одна, не дающая покоя мысль: как же должен быть ограничен человек, как духовно беден и ущербен, чтобы додуматься до такого, какая у него должна быть фантазия, какой вкус? Вспоминаются слова друга-русиста из Хорватии, очень деликатно с легким акцентом изрекшего:
- Но, да, да, да, да русский китч - это что-то очень-очень особенное!
День четвертый
Снова весь день провожу в библиотеке. Собираю материалы для работы, интересуюсь газетами брежневского времени и НЭПа, многие из которых в Германии трудно достать. Иду копировать “Комсомольскую правду” 1970-х годов и “Известия” 1920-х.
Заходит одна дама. Любопытно интересуется старыми “Известиями”.
Речь каким-то образом заходит о Гроссмане. Она произносит это святое для меня имя.
- О, Василий Гроссман - озаряюсь я. - Вы читали его повесть “Все течет”? Прочитайте обязательно!
- Да, нет, я не про этого. Этот для меня какой-то слишком “антипороссийски”.
Оказывается, есть еще какой-то другой Гроссман, который, видимо, “по-российски”. Впрочем, всесильный ГУГЛ мне больше никаких других Гроссманов не выдал.
На втором этаже библиотеки всегда выставки. На этот раз главная тема: “ИМЕЮ ЧЕСТЬ СЛУЖИТЬ ТЕБЕ, РОССИЯ!”. Названия книг и заголовков статей говорят сами за себя: “АРМИЯ государства Российского и защита Отечества”, “СПЕЦНАЗ ГРУ”, “С них начиналась РАЗВЕДКА” (на обложке огромный портрет палача Ф.Э. Дзержинского), “Сталинский спецназ. ГЕРОИ особого назначения”, “ЗАВТРА ВОЙНА!”, “Будущее нашей армии создается сегодня”, “Путь к победе” и так до бесконечности…
Государство в очередной раз собирается наматывать кишки своих подданных на гусеницы танков. Но об этом много раз сказано и писано. Интересно то, как цинично сегодня злоупотребляют именами О. Мандельштама, В. Высоцкого, памятники которым несколько лет назад были поставлены в Воронеже. А И. Бунину – ярому ненавистнику советского террора – посвящена выставка на стеллажах прямо напротив ура-патриотической макулатуры.
Иду по коридору. Навстречу бегут маленькие девочки-принцессы в белых платьицах, как в детстве в “лихие” девяностые во время школьного утренника, но, правда, тогда выглядело это все не так вульгарно, как сегодня. Этот вездесущий диснейлэндовский примитивный китч с обилием сердечек, зверюшек, мордашек, розовых трусиков охватывает ВСЁ и ВСЯ, он ВЕЗДЕ: в магазине, на улице, в музее, в театре, на работе, в общении с людьми. Он в воздухе, им дышат ВСЕ! Не будешь дышать этим китчливым смрадом – погибнешь! Захожу в видеоотдел и приветствую женщину-библиотекаря, с которой давно знаком.
- Здравствуйте!
- Ой, здравствуй, здравствуй! Как давно у нас? Как ты там? Что там у вас про Украину пишут?
- Разное.
Разговор заходит слишком далеко. Говорю все, что думаю. Чувствую, что моя позиция не встречает одобрения. Холодно прощаемся… На стене висят портреты дорогих и любимых Владимира Владимировича и Дмитрия Анатольевича, и местного губернатора, повязанные георгиевской ленточкой. Как мило! На стеллажах на почетном первом месте красуется огромный опус А. Проханова – сосредоточие имперской ненависти и пещерной злобы. Смею напомнить после всего увиденного кошмара, что библиотека имеет статус научной.
Иду по богато украшенному милитаристскими плакатами городу, захожу в книжный магазин и вижу… то же самое, что и везде, пестрые и безвкусно оформленные пропагандистские брошюры, которыми завалено ВСЁ: “Бежали храбрые грузины”, “Предвечный трибунал. Убийство Советского Союза”, “Украина в огне”, “КОГДА НАТО БУДЕТ БОМБИТЬ РОССИЮ?”, “Русские идут! Почему боятся России?”, “Крестовый поход на Восток”, “Как России победить Америку”, “Коломойскому Украина” и так далее. При позднем “совке” горы макулатуры (не такой, однако, ядовитой и злобной) пылились в магазинах и их никто не читал. Но тогда был всемогущий план. Макулатура, как и положено, утилизировалась, производилась снова и заново утилизировалась, и так до бесконечности. Сегодня же рынок – то есть продается то, что покупается. Значит, на все это есть спрос? Я правильно понимаю?
День пятый
Весь день сижу дома, заткнув уши, читая книгу. Весь вечер вынужден слушать какофонию из бесконечных монотонно повторяющихся тупых ударов, громко доносящуюся с верхнего этажа. И это повторяется каждый день и ночь. Говорю сестре:
- Ань, это невыносимо! Может, полицию вызвать?
- Ты что, смеешься?
День шестой
Город кишит беженцами. Луганск под боком! Встречаюсь с одним украинцем. Идем по городу, который заполнен людьми в униформе.
- Да так всегда в России было! - скажет мне потом один друг-немец. Это же милитаристская страна, осажденная крепость.
Нет, я большую часть жизни прожил в России, но в таком количестве на улицах Воронежа людей в униформе не припомню. Может, и было до меня, но я на своем коротком веку не помню.
У остановки “Детский мир” на улице Плехановской наблюдем сцену, которая воспринимается, как некая пародия на режим. В автобусе сидят молодые опричники в униформе и с бараньим видом сквозь запотевшие окна пялятся на мой фотоаппарат. Надпись на автобусе большими буквами: “ДЕТИ”.
Украинец (не буду называть его имя) всю дорогу тихо проклинает Путина.
- Объясни мне одну вещь, почему ты приехал сюда, на эту помойку, почему не на Запад? - интересуюсь я.
- Да денег на Запад не хватило!! - нервозно в ответ. Исчерпывающе.
День седьмой
Встречаюсь со старым Другом, с Человеком, которому удалось, обитая в океане варварства, не взирая ни на что, сохранить свою гуманную ориентацию. Он изо дня в день кропотливо делает свое безнадежное гуманитарное дело и получает за свой труд баснословный гонорар в размере 12 тыс. рублей, что примерно равно 170 евро в месяц. Слышу от него сотни историй о том серпентарии, в котором работает, о возможном сокращении, о хамстве клиентов, о боязни потерять работу и вообще об экзистенциональном страхе, страхе перед будущем.
- Скоро убивать будут белым днем на улицах, – говорит он.
День восьмой
Не выхожу из дома. Разгребаю кучу мейлов. Ради интереса захожу на Грани.ру. Вижу следующее: “Уважаемые пользователи! Мы приносим свои извинения, доступ к запрашиваемому ресурсу ограничен”. Да здравствует Севкорея!
По вечерам каждый день смотрю с племянниками фильмы. “Аленький цветочек”. Производство киностудии “Союзмультфильм”, Москва, 1952 г. Едва объяснимый феномен. Как именно в тот год, когда СССР находился на пике своего “гуманистического” развития, когда репрессивная мясорубка конвейерным способом перемалывала тысячи и тысячи мнимых и реальных врагов, в то время, когда люди были лишены элементарного права – права на жизнь, выпускалось такое в свет? Парадокс. Рассматриваем карту. Найди мне Владивосток, Санкт-Петербург, где Вильнюс? Псков? Рядом смотри. Правильно! Баку? Молодец! Челябинск? А теперь покажи-ка Киев…
- Так там же хахлы, дядь Вань, они плохие! - резким движением отрываясь от карты, поворачивает голову на меня второклассник и смотрит наивно-непонимающе, как и положено ребенку. У меня все перевертывается внутри.
- Артемушка, подрастешь – все поймешь, может быть…
Что это? Тлетворное влияние родственников? А, может, школа??
В гениальном психологическом “Обыкновенном фашизме”, столь ненавистном в свое время тов. Суслову, еще в шестидесятые годы на закате убогой хрущевской оттепели М. Ромм показал, как никто другой, в мельчайших деталях механизм оскотинивания человека, превращение его в мельчайшую гайку всесильного левиафановского Государства. Как по мне, так наиболее пронзительными в фильме являются главы о детях, чьи молодые мозги были преступно отравлены тоталитарным Монстром. Все поколение в итоге оказалось уничтоженным, о чем так пронзительно потом пела Марлен Дитрих. Так и сегодня путинский Рейх плодит волчат, завтрашний навоз, удобрение … Печалит.
День девятый
Вечером снова наступаю на те же самые грабли. Общаюсь с патриотами. Разговор заходит о политике, об Украине. Она везде, эта Украина. Она витает в воздухе, ей дышат, ей живут, её ненавидят, ей, оказавшейся во власти мифических бендеровцев, фашистов и заокеанских империалистов, искренне сочувствуют, сидя, как правило, на диване.
- “Дождь” – это МЕРЗОСТЬ, МЕРЗОСТЬ!! Этот Алексашенко… Я бы…. Я бы ….
Ненависть распирает. Глаза горят, готовые растоптать врага.
- Вы слушали хотя бы раз в жизни “Дождь”? Что и о чем там говорят?
- НЕТ! И не хочу слышать!
- Так почему же вы, ни разу не слушав, утверждаете, что это мерзость??
Некое замешательство, затем:
- Люди так говорят, которые слушают!
Потом уверенное наступление с другой стороны:
- А Америка? Как они Ирак бомбили, Югославию? О хорошем тоже надо говорить. У нас много всего хорошего.
Полный сумбур, не связанных логически друг с другом мыслей.
МЕНЯ Н Е И Н Т Е Р Е С У Е Т АМЕРИКА!!!!! Меня интересует лишь то, почему Алексашенко и “Дождь” – это МЕРЗОСТЬ?? П А – Ч Е – М У???? – закипаю я.
Я не могу разговаривать на уровне “ушастой обезьяны”, “укропов” и “бандерлогов”. Мне нужны АРГУМЕНТЫ!!! С подавленными чувствами, перевозбужденный, ухожу. Долго не могу заснуть.
День десятый. Предпоследний
Если бы не было этого дня, не было бы, возможно, и потребности писать все это…Еду на вокзал. Перед покупкой билетов интересуюсь в кассе, есть ли льготные для студентов нероссийских вузов.
- А ты шо ш у нас, – с ехидной высокомерной тупостью, - в Г(украинское)арварде учишся штоль?
- Нет, в Гумбольдте!
Сажусь на электричку и еду туда, где каждое лето проводил каникулы. Два ряда, напротив сидит НАРОД в составе четырех женщин лет сорока-пятидесяти. Они громко ржут. Они счастливы! Внешний вид их кажется срисованным с картин воронежского художника А. Бучкури. Одна, самая довольная, бравирует современным мобильным телефоном, как-то смешно, как обезьянка в зоопарке, тыкает на кнопочки. Едва думает она о том, что та удобная штучка, которой она охотно пользуется в быту, является продуктом бездуховного вечно загнивающего Запада, той самой гейропы, которая сегодня ВРАГ. Вряд ли размышляет она и о том, что то милое устройство в ее руках – это не просто телефон, это века свободы, это право на критику, возможность свободно мыслить и творить, аналитически думать, развиваться, интересоваться устройством окружающего мира и объяснять его не исключительно посредством идей “чучхе” или “марксизма-ленинизма”, а посредством рациональных законов.
Бабы громко коммуницируют матом, таким истошным и противным, который редко сыщешь на помойке. Это тоже, кстати, сегодня НОРМА! Довольные купеческие лица, нос кнопочкой, дешевая помада на губах, тупой плоский юмор. Всепоглощающее засилье мещанства! Не того, однако, уютного и безобидного, который претил Надежде Константиновне в Лондоне, а мещанства иного свойства – мещанства первобытно-пещерного, черносотенного-нэпманского, мещанства еще ненаевшегося, вечно голодного народа. При созерцании всего этого вспоминаются слегка грубые, но довольно меткие слова, в прошлом году при странных обстоятельствах умершей Валерии Ильиничны Новодворской:
- Только фанатики, скоты и совки могут быть здесь счастливы. Мыслящий человек быть счастлив в России не может.
На моем ряду через сиденье сидит одинокая, бедно одетая, но с благородно-гордым ахматовским видом, женщина. Ее убийственно-тоскливый, направленный на одну точку, взгляд, зажимает сердце. Нигде и никогда за пределами своей родины я не встречал этого взгляда! Лишь в России, мне кажется, он в изобилии. Особенно, когда едешь в транспорте и видишь задумчивые и отрешенные лица людей, травмированных ублюдочным бытом и вопиющим господством несправедливости. В этом взгляде шаламовская глубина, отчаяние и одновременно гуманизм.
Сила этого взгляда в том, что он выстрадан тем Человеком, который им обладает. В нем нет актерства, нет беззаботной западной улыбки, нет фальши, упаси Бог, злобы. Он чист. В этой стране надо страдать. Просто жить и поверхностно наслаждаться жизнью – НЕТ! Тот из порядочных, кто всю жизнь мучаясь, сохранил свой Человеческий облик, как правило, носитель этого взгляда. Сколько травмированных людей в этой стране?!
Поезд прибывает на остановку “Синицино” поселка Воля. Выхожу. Сюда, на ул. Железнодорожную, мы с бабушкой в детстве ходили провожать поезда, в лес за путями с дядей-алкоголиком, во время его редких просветлений, ходили пилить деревья или что-то собирать. Там же сбрасывали гнилые яблоки. Благо снег теперь своим сияющим на солнце белым одеялом закрывает горы мусора и гнилых фруктов, обычно летом там валяющихся и кисло воняющих. Впрочем, это давно было, еще в полуголодные и такие колоритные девяностые. Как дело обстоит в эпоху сытых, но оттого не перестающих быть проклятыми нулевых, мне точно не известно. Знак с надписью “Сохраним окружающий мир для будущего поколения. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ВЫБРАСЫВАЙТЕ МУСОР!” все же вселяет некий скепсис, что люди стали культурнее.
А ведь я так любил этот убогий, забитый мусором лес! Чем глубже, тем лес был массивнее и краше, но туда мне ходить запрещалось. А совсем далеко, там, где он кончается, находится Рамонь, с замком на горе. Так говорила бабушка в детстве и это еще сильнее, чем персонажи красивых русских сказок, рассказанных ею вечерами под стихающий грохот уходящих поездов, будоражило воображение ребенка.
В Рамони я побывал уже много лет спустя, будучи подростком, а потом был еще и еще много раз. Сказочные по своей красоте ландшафты! Благодатные места! Сегодня, увы, загаженные пластиком по берегу реки Воронеж.
Последний раз ездил туда летом 2013-го, когда путинский режим еще не так открыто перешел в свою каннибальскую фазу, а сохранял вегетарианскую видимость. Тогда удалось побеседовать с интеллигентнейшим человеком, с женщиной-экскурсоводом замка. Ее слова до сих пор в голове:
- Боже мой, Боже мой, помилуй, только бы не начинали реставрацию здания. Ведь уничтожат все! Вот тут аллея была вековых деревьев. Взяли и бездумно спилили. Так тут вся Рамонь вышла на улицы защищать аллею. Люди старые рыдали, умоляли, просили оставить.
Под “реставрацией” в путинском рейхе, как правило, следует понимать уничтожение культурного объекта, с дальнейшим превращением его либо в локальный диснейлэнд с розовыми стенами и пластиковыми окнами, либо скорее в резиденцию какого-нибудь местного нувориша-феодала из “Единой России”. Что с ними поделаешь, с этими убогими? Холоп в соболиной шубе – существо страшное и весьма опасное!
Захожу к своему дяде-деграданту, с трудом достучавшись до него. Разбитый дом, кривая калитка. С порога:
- Ванек, что там с Украиной? Я тут целыми днями сижу, телевизор смотрю, и болею прям за ополченцев! Обожди, еще немножко и они задавят этих натовских гадов.
- Ну, у меня другое мнение.
- Ты что за них??? - со страшным изумлением и опасным недоумевающим взглядом смотрит на меня. - Тихо, тихо… Не шуми. А то соседи услышат, посрамят.
Нет места национал-предателям на святой русской земле!
Беседа длится недолго. Я не ухожу, ожидая лишь одного, когда же он спросит про свою мать, которую всю жизнь беззастенчиво эксплуатировал, когда жил на ее мизерной пенсии, пил дорогое пиво в баночках и регулярно мотал всем нервы. Это тоже здесь НОРМА! Наконец перед прощанием спрашивает:
- Как там бабушка, Вань?
- Плохо. Совсем сдала. У мамы ни дня покоя. Все время за ней ухаживает.
- А, понятно.
Мать для него теперь – отработанный материал. Попользовался и бросил.
Иду вдоль железной дороги в сторону станции. Много фотографирую, охотно вспоминая, как бегал туда за плодово-ягодным мороженым. Армия железнодорожников подозрительно меня осматривает.
- Эй, ты че там делаешь?
- Фотографирую!
- Железная дорога – СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ОБЪЕКТ, который не подлежит фотографированию!
Это не ирония, а чистая правда. Очередной рудимент того прошлого, которое становится настоящим.
Направляюсь в сакральное для меня место – в местную библиотеку, мой энергетический центр, еще не представляя, что меня там ожидает. Вхожу в здание местного ДК. И вот снова волна воспоминаний. Этот прохладный каменный запах, который так освежал в летние дни, когда я сюда в последний раз лет пятнадцать тому назад приходил.
Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, захожу в библиотеку и вижу двух женщин, сидящих напротив друг друга и молодую девушку, копающуюся в каталоге.
Сбоку прямо у окна раньше стояла школьная лакированная парта, за которой я сидел. Приятный летний воздух с поля через почти всегда открытое грязное с пауками окно освежал тогда помещение, так нежно дуя мне в лицо. Грохот где-то вдали несущихся поездов вселял надежду на радужное будущее, шепчущий шорох деревьев успокаивал, навеивал думы, запах их, перемешанный с запахами поля, бодрил, а цвет переливающихся на солнечном свету листьев, которые сочным синим оттенком ложились на лакированную парту, радовал глаз. И лишь кряхтения и причитания изредка приходившего сюда деда, читавшего местную районную газету “Нива” и ругавшего “проклятых демократов” за соседней партой, раздражали. Приятные воспоминания отрочества…
Здесь я впервые познакомился с Радищевым, который большого впечатления на меня тогда в юности не произвел. Слог казался нудным, никакой action в книге.
Понял, оценил и преклонился перед ним потом. Дело было в классе восьмом. До сих пор помню все в деталях. Вымаливаю у старой библиотекарши книгу “Путешествие из Петербурга в Москву”. Она их заботливо стережет и городским не выдает.
- Ну, я верну, пожалуйста.
Со скрипом выдает мне книгу и наказывает:
- Ладно, путешествуй, но только попробуй не верни, когда в город поедешь.
Надеюсь, они там еще не сожгли Радищева, как врага. Здесь читал Грина и о Грине в старой сталинской БСЭ под. ред. Введенского (других книг не было). Сегодня его капитан Грей, одетый в черные спортивные штаны с наклейкой “адидас”, жрет семечки у пивного ларька, а Ассоль – большая почитательница “Дома 2″, в розовой миниюбке и с оголенной грудью, тонной помады на губах, домом на голове, полагая, что все это ужасно красиво, со словарным запасом, как у Эллочки Людоедки, мечтает лишь об одном – выйти замуж и обязательно за богатого! Куда уж тут Анастасии Вертинской! Впрочем, началось это еще до Путина.
Сейчас в библиотеке все по-другому, как и везде. В одном углу красуются яркие брошюры мракобесного содержания об эрпэцэшных боженьках, в другом – исполинских размеров стеллаж с пестрыми, красочными женскими романами, детективами и прочей вульгарщиной. Ну, а в центре, разумеется, полки с книгами о Великой Отечественной войне, о героизме, о мужестве и т.д.
Война и здесь! Она ВЕЗДЕ и ВСЮДУ! Инструментализация войны не знает границ. Она переходит все допустимые представления о морали. С ее помощью, играя на самых низких инстинктах черни, режим цементирует единство царя и народа. Та война, война желанная, которая была изобретена в кабинетах ЦК в 1960-е годы, война парадная, которая началась не, скажем, 17 сентября 1939 года мародерским разграблением беззащитной Польши, а 22 июня 1941 года и потом как бы сразу завершилась парадом в мае 1945 года. Война, как правило, не окопная, не та, о которой писали участники ее: Василь Быков, Алесь Адамович, Виктор Астафьев, Василий Гроссман, а другая, о которой так охотно рассказывают сегодня не видевшие ее, увешанные орденами, вечно вчерашние по мышлению, всегда “За Родину, За Сталина!”, за Сталинград вместо Волгограда, энкавэдэшные подонки – эти сувенирные ветераны.
Да и вправду, зачем вспоминать о реальной войне, зачем вспоминать о миллионах погибших, о их личных судьбах, и тем более об условиях жизни тех последних выживших, которые гниют сегодня где-то в грязных аварийных “хрущевках”, влача жалкое существование на мизерную пенсию, доживая свой горький век? Легче пребывать в мире сладких мифов и тупо гордиться не понятно, правда, чем. Тем, вероятно, что закидали Европу миллионами трупов. Судьба, к примеру, советских военнопленных, кого она сегодня серьезно занимает? Те массы, что 9 мая каждый год, устраивая пьяную вакханалию на улицах, бросая бутылки в толпу (увы, как могут) по-звериному ожидая салюта? Разве им интересны эти истории?
Советские военнопленные, которых было уничтожено три миллиона, о кошмарной судьбе которых мне каждый день на работе приходится рассказывать немецким школьникам. Ясные глаза этих несчастных на фотографиях, словно живые, трогают посетителей и заставляют многих содрогнуться. Столь естественно они смотрят со старых черно-белых изображений, как будто встанут и заговорят. Но, то Германия. В России же интерес к той реальной войне, к страданиям и травмам ее участников, к той, не мифологизированной с ее вымышленными Панфиловцами и прочими сказками, предельно мал.
Быков, до конца дней своих достойно критиковавший колхозного маньяка соседней братской страны, с его Круглянскими мостами, сегодня явно не в почете. Большой по силе талант Астафьев, по-мнению ГКЧПиста Язова, “очень черно писал о войне”. Гроссман – это тот, который “антипороссийски”, к тому же, о Боже, еврей, то есть жидяра – ВРАГ автоматически. Личность – НИЧТО, Государство – ВСЕ! Так было, так и осталось…
На стендах сельской библиотеки детские рисунки, изображающие в основном парадную войну. Впрочем, честности ради, напишу и о хорошем. Ведь о нем тоже надо говорить! Не все же время очернять постсоветскую действительность. Надо же видеть и хорошее! Наблюдаю все тот же парадокс, что и в книжном магазине с Буковским. Среди большей частью вшивопатриотического хлама вижу одну как бы случайно затерявшуюся книгу с надписью: “Книга памяти жертв политических репрессий Воронежской области”.
- Здравствуйте! - меня подозрительно осматривают.
- Здравствуйте.
Говорю кто я и откуда, не упоминая, что являюсь национал-предателем.
Женщина слева солдатским чеканным голосом серьезно и в то же время с полуиронией:
- Ты не шпион ли?
Мой фотоаппарат, вероятно, навел ее на эти мысли. События развиваются быстро.
- Что там говорят и пишут про Украину? - всё с большим скепсисом расспрашивает меня все та же женщина.
Весь вид ее говорит о многом. Мне кажется, что ее долго и тщательно выковывали в лаборатории марксизма-ленинизма-сталинизма, потом перековывали в православие, торжественно посвящали в путинизм. В итоге вышел послушный режиму зомби. Таких миллионы. Это как раз тот святой русский НАРОД, которому всегда очень нравится, когда стоящие над ним сатрапы бьют его плетью, выбивают зубы, сдирают шкуру. Бьет – значит любит!
- Так, сейчас мы тебя проверим, кто ты на самом деле. Скажи, КТО это? (тычет пальцем, на дешевый, выпускаемый для инфузорий-туфелек агитпроповский таблойд “Аргументы и факты”). На картинке изображен в странной позе президент Порошенко, благо без рог и копыт.
- По-моему, порядочный человек, – честно отвечаю я.
На мгновение в этом пропагандистским ядом отравленном помещении возникла пауза. Гримасы женщин изменились. Память не позволяет дословно восстановить все так, как было, что конкретно было сказано тогда, ибо градус ненависти был велик. Столько оскорблений разом на русском мне давно не приходилось слышать. Она заметалась, как тигр в клетке, и потом, выходя из комнаты, разрываемая ненавистью, вполголоса изрекла:
- ПРОДАЖНАЯ ССССССУУУУКА!
Её долгое “с” я слышу до сих пор. Смею заметить, что это библиотекарь. Не будем забывать, что библиотекари – носители культуры.
Женщина за столом справа, имеющая красивые русские черты лица, поникла головой. Я, ошеломленный произошедшим, после короткой паузы попытался в растерянности завести с ней разговор.
- Почему вы так нервно реагируете? У меня другое мнение. Вы, не выслушав ни одного моего аргумента, сразу оскорбляете меня.
Наивно, искренне и без всякой злобы она смотрит мне в лицо:
- Как Вы можете так говорить? Ведь на Украине у власти фашисты!!!
В этот момент я, наконец, понял, что это ВЕРА! Это та страстная желябовская ВЕРА, которая готова даже при видимом спокойствии сокрушить и уничтожить. Вера не нуждается в логическом объяснении, в аргументации, в знаниях. Чем проще вера, чем примитивнее ее догмы, тем она сильнее и опаснее. Всякое рацио обречено вдребезги разбиться об нее.
Рациональность – штука сложная, где нужно много думать, рефлексировать, бесконечно задавать вопросы, уметь критически думать, анализировать. А вера, окутанная в героические мифы, придающие ей особую сладость, проста, как бублик, проста и понятна. Для истинно верующих мир всегда черно-белый: ДРУГ – ВРАГ, СВОЙ – ЧУЖОЙ, КРАСНЫЙ – БЕЛЫЙ, НАШ – НЕНАШ. Винить этих людей? Винить глубоковерующих? В чем? Не спорь с верующими! – нарекает меня знакомый немец перед поездкой. Себе дороже будет.
На самом деле голова же человеку дана не только лишь для ношения шапки, а чтобы и думать ей. Так кто же виноват во всем этом? Только ли подонки-пропагандисты с федеральных каналов и жулики с ворами во власти – организаторы преступлений? И кто, да в какой мере несет ответственность? Ведь человек – не животное, ему дан разум. Вечный вопрос и не только русский.
Понимая, что дальнейший разговор бесполезен, я прошу разрешения сфотографировать стенды с книгами.
- Для чего вам? Ах, да, ладно! Все равно потом все извратите. Фотографируйте! - махая рукой и глубоко вздыхая, говорит женщина.
В этот момент молодая девушка, которая до этого тихо сидела у каталога, вдруг вскакивает и незаметно серой мышкой пролетает к выходу. С коридора слышна отчетливо по буквам произнесенная фраза:
- Он там фотографирует!
Не перевелись еще Павлики Морозовы на святой Руси! Молнией в дверях появляется та полная бдительности дама, быстро шагает в мою сторону и, как в советских фильмах про шпионов, вопрошает:
- Кто ты? Говори! Откуда ты?
Я ей показываю свой студенческий билет.
- Кто тебя послал туда? На какие деньги ты там? Я же говорила, говорила, - кричит она громче, почти в истерике.
- У меня нюх на них, твари. Я же почуяла сразу, что шпион!
Развернулась южная чевенгуровская степь во всей красе своей, заиграла, заплясала:
- ЗА СКОЛЬКО ТЫ ПРОДАЛСЯ, ВЫРОДОК? СКОЛЬКО ТЕБЕ ЗАПЛАТИЛИ? НАШ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ! НАДО ГОРДИТЬСЯ РОДИНОЙ, БЫТЬ ПАТРИОТОМ!!! ТАК, ТАК, МОЖЕТ, В ФЭ ЭС БЭ ПОЗВОНИТЬ?
Эта лексика мне хорошо знакома по газетам тридцатых годов, с которыми приходится много работать. Все эти шпионы, выродки, предатели не остались на выцветшей газетной бумаге 1930-х годов и не пылятся в архивных делах невинно убиенных, они снова выпрыгнули оттуда и крепко поселились в душах и головах миллионов. Мне становится ясно, что нужно уходить и как можно быстрее. Если эта товарищ-женщина в припадке шпиономании действительно вызовет представителей левоохранительных органов и прочих смежных с ними структур, то меня сожгут на костре прямо перед клубом под одобрительные рукоплескания растленного народа. Я выхожу из дверей библиотеки. Она вдогонку кричит мне:
- ПШОЛ ВОН!!! ВОН ИЗ НАШЕГО ПОСЕЛКА!!! ВОН!
Гневное ВООООООООООН бьет по коридору и протяжным эхом разносится по стенам старого ДК. Я вылетаю из клуба. У входа пьяный деградант: Сигарета будет?
Сейчас я вспоминаю это, как театр, но тогда меня обуревало какое-то скверное чувство. Это был Bruch c черносотенной, утонувшей в имперской грязи родиной, поворот окончательный и бесповоротный.
Может, и правда “национал-предатель”, ведь Родина же обула, одела, накормила и обучила, дала самое лучшее в мире образование, с которым мне, правда, приходится переучиваться. В голове месиво: обида смешивается со злобой. Но не могу я любить родину с закрытыми глазами!!!
Итак, станция “Тресвятская”, поселок Воля. Конец февраля 2015 года. Теперь это то место, откуда я “ВОН!“, может, и навсегда…
День одиннадцатый. Последний
Я меняю билеты в кассе, извиняюсь перед родителями и уезжаю. Мне противно все это. В Москве, убивая время, с раннего утра гуляю по городу, иду в сторону Кремля. Нет для меня ничего более неуютного, чем Москва. Имперская, часто безвкусная гигантомания, китч, анонимность. От старого красивого русского купеческого города не осталось и следа. Прохожу по мосту через Москву-реку. Смотрю на эту цитадель власти, на рубиновые звезды, на мост напротив, на котором несколько дней спустя подло убьют Бориса Немцова, подхожу к библиотеке им. Ленина – ГЛАВНОЙ БИБЛИОТЕКЕ СТРАНЫ!
Захожу в главную библиотеку СТРАНЫ! И вижу скрипучие полы, полуразбитый паркет, каталоги из гутенберговского времени, которые в рабочем состоянии, а не музейный экспонат. Выставка макулатуры от всяких Дугиных, Прохановых и вполне милый и готовый помочь персонал – остатки недобитых советских очкариков-интеллигентов, врагов нашей ВЕЛИКОЙ нации. В одном из залов выставка, разумеется, о Великой Отечественной войне как всегда с пулеметами и танками, героями и антигероями, с пафосными плакатами. Тут понимаю, что все еще серьезнее, чем я думал. В Воронеже можно было списать на провинциальность. Если здесь, в главной библиотеке СТРАНЫ, в научном учреждении такое, то в таком обществе явно что-то неладно. Перед входом в библиотеку скучает Федор Михайлович. Делаю несколько фотографий и вдруг случайно замечаю, что склонившееся печальное лицо его направлено на Кремль. Достоевскому благодарные бесы соорудили памятник и в наказание повернули лицом на рубиновые звезды Кремля, чтобы он вечно любовался тем, появление чего так подробно предсказал. История любит улыбаться.
Вечером сажусь на варшавский поезд и еду прочь на Запад… Вопросы, которые много лет себе задаю: как, когда и чем все это кончится? Задаю их преподавателю в университете. Он, глубоко вздыхая, спокойно говорит:
- Да как кончится? Как всегда там. Большим насилием и кровью.
Иван Кульнев
историк и славист, Берлин
историк и славист, Берлин
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Thursday, May 7, 2015 6:03 AM
Subject: Re: .ru
 | |||||||
Когда в городе гаснут праздники,
Когда грешники спят и праведники,
Государственные запасники
Покидают тихонько памятники.
Сотни тысяч (и все - похожие)
Вдоль по лунной идут дорожке,
И случайные прохожие
Кувыркаются в "неотложке"
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
На часах замирает маятник,
Стрелки рвутся бежать обратно:
Одинокий шагает памятник,
Повторенный тысячекратно.
То он в бронзе, а то он в мраморе,
То он с трубкой, а то без трубки,
И за ним, как барашки на море,
Чешут гипсовые обрубки.
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Я открою окно, я высунусь,
Дрожь пронзит, будто сто по Цельсию!
Вижу: бронзовый генералиссимус
Шутовскую ведет процессию!
Он выходит на место лобное -
Гений всех времен и народов! -
И, как в старое время доброе,
Принимает парад уродов!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Прет стеной мимо дома нашего
Хлам, забытый в углу уборщицей, -
Вот сапог громыхает маршево,
Вот обломанный ус топорщится!
Им пока - скрипеть да поругиваться,
Да следы оставлять линючие,
Но уверена даже пуговица,
Что сгодится еще при случае!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Утро родины нашей - розово,
Позывные летят, попискивая.
Восвояси уходит бронзовый,
Но лежат, притаившись, гипсовые.
Пусть до времени покалечены,
Но и в прахе хранят обличие.
Им бы, гипсовым, человечины -
Они вновь обретут величие!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
А.Галич. 1963 год.
Когда грешники спят и праведники,
Государственные запасники
Покидают тихонько памятники.
Сотни тысяч (и все - похожие)
Вдоль по лунной идут дорожке,
И случайные прохожие
Кувыркаются в "неотложке"
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
На часах замирает маятник,
Стрелки рвутся бежать обратно:
Одинокий шагает памятник,
Повторенный тысячекратно.
То он в бронзе, а то он в мраморе,
То он с трубкой, а то без трубки,
И за ним, как барашки на море,
Чешут гипсовые обрубки.
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Я открою окно, я высунусь,
Дрожь пронзит, будто сто по Цельсию!
Вижу: бронзовый генералиссимус
Шутовскую ведет процессию!
Он выходит на место лобное -
Гений всех времен и народов! -
И, как в старое время доброе,
Принимает парад уродов!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Прет стеной мимо дома нашего
Хлам, забытый в углу уборщицей, -
Вот сапог громыхает маршево,
Вот обломанный ус топорщится!
Им пока - скрипеть да поругиваться,
Да следы оставлять линючие,
Но уверена даже пуговица,
Что сгодится еще при случае!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
Утро родины нашей - розово,
Позывные летят, попискивая.
Восвояси уходит бронзовый,
Но лежат, притаившись, гипсовые.
Пусть до времени покалечены,
Но и в прахе хранят обличие.
Им бы, гипсовым, человечины -
Они вновь обретут величие!
И бьют барабаны!..
Бьют барабаны,
Бьют, бьют, бьют!
А.Галич. 1963 год.
From: Jan Wasilewsky
Sent: Wednesday, May 6, 2015 10:47 AM
Subject: Re: .ru
- 01-05-2015 (04:39)
Классовая травля
| |||||||
Классовая травля
Игорь Яковенко: Зачем пропагандист Киселев и сенатор от ЛДПР Афанасьева травят академика Пивоварова и чем это грозит России
| |||||||
Травля академика Пивоварова, одного из немногих российских обществоведов, имеющих международное признание, вступила в свою завершающую фазу. Ему предъявлено обвинение по статье 293 УК РФ ("Халатность") и взята подписка о невыезде.
Суть обвинений в том, что академик Пивоваров, будучи директором ИНИОН РАН не полностью устранил замечания МЧС, касающиеся противопожарной безопасности, в результате чего 30 января 2015 года в здании библиотеки ИНИОН вспыхнул пожар. Сгорело большое количество книг.
Прокуратура методично выявляет признаки халатности: кровля протекает, проводка старая, светильники без плафонов… Все правильно. Юрий Сергеевич Пивоваров объясняет в интервью "Новой газете": "В прошлом году мы ни копейки не получили на пожарные дела. А меня еще обвиняют в этом, и 17 лет, пока я был директором, я каждый год писал, бил в колокол, кричал: "Дайте денег! Дайте денег! И ничего… У государства не было денег, вот и произошла трагедия".
Кто виноват в пожаре: государство, которое недофинансировало институт, ФАНО, которое с прошлого года управляет имуществом РАН, или руководство института, которое не предприняло должных мер? Все это очень легко проверить и для этого совершенно не обязательно возбуждать уголовное дело против академика, да еще и брать с него подписку о невыезде, как с какого-то гопника.
Ретивость Следственного комитета во многом была вызвана той травлей, которая развернулась практически на всех федеральных телеканалах сразу после пожара. Сотрудникам телеканалов сразу, до всякого следствия стал ясен виновник, он же преступник, академик Юрий Сергеевич Пивоваров. Наиболее рьяные участники травли: телеведущий Дмитрий Киселев, сенатор, член ЛДПР Елена Афанасьева и вдова философа Зиновьева.
Дмитрий Киселев почти полтора месяца в каждом выпуске "Вестей недели" вывешивал во весь экран портрет академика Пивоварова и, тыча в него пальчиком, кликушествовал: "Почему Пивоваров еще в своем кресле?", "Где уголовное дело?", и наконец, фирменный киселевский вывод: "Жги свою библиотеку и тебе ничего не будет!".
В качестве главного эксперта по данному вопросу у Киселева была вдова философа Зиновьева, которая вообще заявила: "Это коррупция с большой хамской буквы!". Где почтенная дама нашла коррупцию, понять было совершенно невозможно, но главное сделано, слова сказаны. Академик подал заявление об уходе по собственному желанию, которое было удовлетворено. Ученый совет просил Юрия Сергеевича остаться в качестве научного руководителя ИНИОН. Академик согласился.
Но этот вариант совершенно не устраивал организаторов травли. О ее истинных мотивах вполне открыто сообщила сенатор "от ЛДПР" Елена Афанасьева, которая заявила, что недопустимо, чтобы такую крупную должность занимал человек, у которого нет "государственного мышления", человек с "иными политическими взглядами". Сама Елена Афанасьева, безусловно обладает государственным мышлением в полном объеме, о чем свидетельствует то обстоятельство, что в ее кандидатской диссертации (сенатор Афанасьева по иронии судьбы тоже историк, как и академик Пивоваров) расследованием, проведенным активистами "Диссернет", обнаружено множество заимствований, а в тексте пояснительной записки к законопроекту, который сенатор Афанасьева направила в Госдуму, выявлено более 20 грамматических ошибок. Зато взгляды у сенатора абсолютно правильные, наши взгляды, не то, что у академика Пивоварова, который пришел бы в ужас, если бы ему предложили поддержать знаменитый закон "Димы Яковлева", более известный как "закон подлецов". А вот сенатор Афанасьева, напротив, одна из разработчиков этого патриотического акта.
Так что здесь, можно сказать, мы имеем дело с проявлением классовой борьбы. Класс "киселевых и афанасьевых", выбрав удобный момент, решил сжить со свету представителя другого класса, глубоко им чуждого. Академик Пивоваров, человек либеральных взглядов, блестящий представитель исчезающего на глазах тонкого слоя русского народа, русской интеллигенции. Их, вот таких: с умом, энциклопедической эрудицией, да еще и с честью и совестью, после смерти Дмитрия Сергеевича Лихачова, совсем немного осталось. Мешают они киселевым и афанасьевым. Одним своим присутствием мешают.
Если сейчас позволить дотравить до конца академика Пивоварова, стыдно Если сейчас позволить дотравить до конца академика Пивоварова, стыдно будет. Очень стыдно за страну, в которой живем.
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Wednesday, May 6, 2015 2:08 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, May 4, 2015 2:15 PM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, May 4, 2015 1:41 PM
Subject: Re: .ru
20 лет назад...
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, May 4, 2015 11:14 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, May 4, 2015 11:11 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, May 4, 2015 10:21 AM
Subject: Re: .ru
О да, но не "СССР на стройке"
Их будущее - а "СССР в помойке".
Их будущее - а "СССР в помойке".
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Saturday, May 2, 2015 9:34 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Tuesday, April 28, 2015 9:50 AM
Subject: Re: .ru
From: Jan Wasilewsky
To:
Sent: Monday, April 27, 2015 5:34 AM
Subject: Re: .ru
Глава "Ирбиса" "атаман" Андрей Поляков
No comments:
Post a Comment